— И зачем отцу хранить такие странные записи? — вслух рассуждала вампирша. Эссентии, что реагируют на наличие человечности. Какая разница, есть она у скота или нет?
Едва ли вампирша успела убрать записи на место, как дверь распахнулась, и на пороге появился Риг Стаффорд.
— Ты нашла то, что тебе нужно, Мария?
— Да, отец, благодарю за помощь, — хоть она и вела себя сдержанно, в глазах читалось явное восхищение и уважение.
Покинув библиотеку, Мария вышла во двор громадного особняка и, убедившись, что её никто не видит, открыла свою записную книжку:
— А это может быть интересно… Что же, всё равно делать нечего. И… лучше пока ничего не говорить об этом отцу и братьям.
Комментарий к Глава 3. Лучи сопротивления
Ребятушки, у меня действительно не так много времени как летом, ведь учёба в университете и поездки через весь город туда и обратно отнимают все силы (а надо ещё как-то себе готовить, убирать и стирать (общежитие это вам не дома)).
Я очень стараюсь писать хотя бы одну главу в неделю, но низкая активность и отсутствие оповещений “Жду продолжения” сильно демотивируют. Поэтому, если вам интересно, дайте об этом знать.
У меня большие планы на цикл “Наследие”, а данный фик является предысторией, цель которой — сразу подробно разъяснить все нюансы про эссентий, полукровок и возможность воскрешения, на которых и будет базироваться основная история.
В главе появилось аж четыре новых (оригинальных) персонажа, каждому из которых будет отведена своя роль в основном сюжете (“История рядовой Кими Нишимуры”). Учитывая то, что истории Юлианны, близнецов Дюппен и Марии слишком обширны, на них будут выделены отдельные работы, которые я начну писать, как только появится время (а его, поверьте, не так уж и много). Ссылки на все работы цикла можно будет увидеть в шапке каждой из них или у меня в профиле.
Про Юлианну Батори — “Наследие: Тысяча лет одиночества”;
Про Эрика и Адель Дюппен — “Наследие: Трагедия близнецов Дюппен”;
Про Марию Вуйчик — “Наследие: Дневники Марии”.
========== Глава 4. Армагеддон ==========
«А если стал порочен целый свет,
То был единственной тому причиной
Сам человек: лишь он — источник бед».
Данте Алигьери «Божественные комедии»
«Гений всегда страшится другого гения».
Ральф Эмерсон«Природа»
«Ничто так не успокаивает дух, как обретение твёрдой цели».
Мэрри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей»
Время нещадно бежало. Строились и рушились империи, гремели кровопролитные войны, осваивались новые земли, строились колонии. Люди, выйдя из эпохи средневекового мракобесия, начали совершать сначала осторожные, но со временем всё более и более смелые научные открытия, выдвигать гипотезы, за которые ещё каких-то сто лет назад были бы без лишних слов отправлены на костёр инквизиции, изобретали немыслимые вещи, которые позволили сделать всему человечеству громадный скачок вперёд.
Но вместе с тем, люди уничтожали природу и себе подобных. Мало что изменилось со времён Античности.
Никуда не делись и красноглазые твари, что, выходя на охоту, могли за раз стереть с лицаЗемли небольшую деревню.
Неизменным осталось и скитание Аминтоса, и жатва Линоса. Полукровки по-прежнему рождались, а члены Совета Основателей всё с такой же уверенностью в собственной правоте, убивали их вместе с обоими родителями, и заодно тех вампиров, что узнали о возможности существования такой вот «ошибки природы».
Но однажды Второй основатель сделал небольшое исключение.
Тот полукровка прожил дольше всех. Все пятьдесят лет своей жизни он провёл в бегах вместе с матерью. Для начала они были вместе как мать и сын, однако мальчик перестал взрослеть после достижения совершеннолетия, а женщина после рождения ребёнка не постарела и на год. Они придумывали различные байки и легенды, звали себя братом и сестрой, меняли имена и места жительства. Но это их не спасло.
Пятнадцатая прародительница смотрела, как полукровка рассыпается в серебристую пыльцу. Слегка пнув ногой бездыханное тело его матери, вампирша повернулась к своему «отцу»:
— Как такое возможно? Они не должны существовать. Это противоречит законам природы.
— Но как видишь, Мария, даже матери всего живого свойственно ошибаться, — невозмутимо ответил Риг Стаффорд.
— И тем не менее, они — самое необычное, что мне доводилось видеть. Они будто бы взяли все необходимые элементы от обоих родителей для выживания во враждебной среде. В некотором роде это можно назвать эволюцией.
— У тебя как всегда весьма интересные мысли. Но разве эволюция — это всегда что-то хорошее? Посмотри, что эволюционировавшие мартышки сделали с этим миром, что они делают с себе подобными…
— Он ведь был не первым? — перебил его Мария.
— Далеко не первым, но оказался самым живучим. Обычно мы уничтожаем их ещё в детском возрасте, чтобы они не успели набраться силы и дать отпор: полукровка наследует силу от вампира-родителя в полной мере.
— О том, что они существует, знают только члены Совета Основателей?
— Да, это очень большая тайна и один из основных запретов Первого Основателя. Никто не должен знать об этом, понимаешь? Даже Фериду и Кроули лучше об этом не говорить. Ты же их знаешь: влезут куда-нибудь…
— Конечно я ничего никому не скажу, отец. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя возникли проблемы.
— Ах, как же хорошо иметь понимающую и послушную дочь, — Стаффорд смахнул воображаемую слезу. — Давай лучше поговорим о том, над чем ты сейчас работаешь…
Пятнадцатая прародительница, Мария Вуйчик, хоть и была обращена Вторым основателем, болталась чуть ли не в конце аристократического звена. Впрочем, её это более чем устраивало. Она, безусловно, была очень сильна, но редко использовала своё умения, чтобы добиться авторитета среди сородичей. Её истинной силой был гениальный ум, который Риг Стаффорд заприметил ещё в шестнадцатилетней человеческой девушке из забытой Богом польской деревни. Люди того времени были слишком ограниченны, чтобы понять, какой брильянт уродился среди запыленных дорог и дубовых рощ.
Во Втором основателе Мария видела и спасителя, и второго отца, и наставника. Ведь именно Риг Стаффорд спас её от религиозных фанатиков, именно он возился с ней после обращения, дав при этом такие возможности, которые бы при всём желании не смог бы дать ей родной отец.
Гениальность Пятнадцатой основательницы признали ещё до того, как она стала аристократкой. Мария обладала неимоверным гибким умом, который позволил решить множество проблем и значительно упростить жизнь другим вампирам. Те редкие кровососы, которые удостоились чести быть ею обращёнными, служили ей лаборантами и помощниками в её бесконечных экспериментах и исследованиях, результаты которых шли на благо их сородичам.
Но после встречи с полукровкой что-то переменилось в Марии. Она записала в своеобразные дневники всё, что ей удалось узнать от мальчика и его матери, когда они так наивно и доверчиво рассказывали о своих скитаниях по миру. Эти несколько страниц вампирша выучила на память, а сами бумаги берегла, как зеницу ока, ведь это была единственная информация о полукровках.
Она вновь вернулась к экспериментам над эссентиями. Всё, что касалось этих призрачных существ, Мария держала в строжайшей тайне. Всех своих помощников она припахала рутинной и кропотливой, но весьма бесполезной работой, а сама тем временем пыталась постигнуть тайну сущностей. За несколько лет ей удалось выяснить и понять то, до чего Аминтос доходил десятилетиями. Марие даже удалось сделать прибор, который реагировал на появление эссентий первого уровня (так она назвала тех, что идентифицируют человечность). Вот только вампирша всё никак не могла их призвать. Главное, что она упустила — эссентии стоят не только за людьми.