Румб. Милый Румб.
Когда ночь опустилась на северный край, Гурайл отправился домой, в лес. Обернувшись в сторону леса, Гурайл испугался. Испугался за себя, за Лин, за всех, кто ему был дорог. Над Сайлорским лесом поднимались густые клубы дыма. Замешкавшись лишь на секунду, Гурайл сорвался с места и понесся к лесу. В голове предательски закружились слова: «Смерть и хаос».
Когда до леса оставалось несколько минут бега, а нос чуял запах гари, Гурайл споткнулся и пробороздил снег. Эльф тут же поднялся на ноги и продолжил бег. Лишь через минуту Гурайл осознал, что ни запаха гари, ни дыма, ни огня не было. Сайлорский лес спал. Спали и все его жители. Всё спокойно.
– Неужели мне почудилось, – подумал Гурайл, а ноги уже вели к лесу, в хутрей.
***
На следующий день был созван совет. Возле Верховного эльфа Диарина занимали места его сыновья – Гурайл и Лирак. За этим же столом находились и их наставники, которые с самого детства занимались воспитанием и обучением братьев. Кроме них место в совете имели семеро других, наиболее влиятельных эльфов леса.
Когда все были в сборе, Диарин заговорил:
– Главной темой, которую я хотел бы обсудить с вами, является предсказание друидов. Возможно, кому-то не понравится, что мы довольно часто возвращаемся к ней, но я вижу в этом необходимость. Вот уже четыре года прошло с тех пор, как мы оборвали всяческие контакты с Южной Антарией и, в первую очередь, с южными эльфами. Не знаю, принесло ли это свои плоды, но могу утверждать точно, никакой опасности от южных эльфов сейчас не исходит. Может быть, мы пресекли вражду между нашими народами, а может быть, она до сих пор зреет в сердцах южных братьев. В любом случае, столь долгая обособленность северного края может сделать хуже народам, проживающим в нём. Сегодня я хочу выставить на обсуждение вероятность закрытия глаз на предсказание и возвращение нашей жизни в былое русло, а именно открытие границ севера и открытый диалог с королём Элбером. Более того, я хочу напомнить вам, что сейчас происходит на юге. Многие наши разведчики погибли, а тем, кому удалось бежать, рассказывают о неком колдуне, который обладает огромной магической силой. Подобные обстоятельства обязывают нас протянуть руку помощи нашим южным братьям или навсегда отвернуться от них. Даю вам слово.
Первым высказал мнение наставник Лирака. Шестидесятилетний друид, со слегка крючковатым носом и впалыми тёмными глазами, имел необыкновенно низкий для эльфа голос.
– Прежде чем я выскажусь за или против, хочу отметить, что предсказания друидов не строятся на пустых видениях, взявшихся из воздуха. Если друид видит событие, значит, для него появились предпосылки. Планы по нападению, вероятнее всего, в момент предсказания уже зарождались среди южных эльфов. Более того, это были не просто надуманные идеи, это были чёткие планы с пониманием того, как их воплощать. Насчёт прошедших четырёх лет я бы не был столь категоричен, это не так много для подготовки спланированной, отточенной до мелочей стратегии нападения. Хотя появившийся на юге колдун испортил планы. Думаю, сейчас мы можем забыть о предсказании, сделанном друидами.
– Значит, вы за то, чтобы предоставить пришедшим южным эльфам свободу и убежище?
– Нет. Ни в коем случае. Сейчас колдун не трогает нас. Кто знает, будет ли это продолжаться, если мы откроем границы северного края. Более того, если верить вестям, которые принесли наши разведчики, колдун настолько силён, что наша помощь не приведёт абсолютно ни к чему. Мы лишь подставим северный народ под удар, но никоим образом не поможем южным братьям. Я считаю, что эльфы, захваченные нами, должны оставаться там, где они сейчас – в тюрьме, – выждав небольшую паузу, друид продолжил. – Хочу подчеркнуть, в предсказании не сказано, что южные эльфы нападут на нас. Друидам была послана весть, что южные братья принесут на наши земли хаос. Может быть, дело именно в том, что устроит хаос колдун, а поводом будет содействие южным эльфам.
– Что ж, ваше мнение понятно. Кто-то ещё желает высказаться или проголосуем? – спросил Диарин.
С разных сторон стола донеслось «Будем голосовать», кто-то из членов совета просто помотал головой.
– Что ж, тогда прошу поднять руки тех, кто поддерживает решение открыть границы севера.
Ни одна рука не поднялась в воздух. Эльфы посматривали друг на друга и дожидались голосования за следующее предложение.
– Я так понимаю, единогласно совет решил оставить всё как есть и приравнивать южных эльфов, проникших на север, к опасным преступникам. Что ж, как ни странно, это решение досталось нам как никогда легко. В таком случае, я смею вынести на обсуждение следующий вопрос, а именно, избрание нового верховного эльфа. В связи с тем, что оба моих сына уже достигли разумного возраста, я бы хотел дать дорогу молодым и выставить их имена. Я желаю освободить это место, оставив за собой право голоса в совете. Хочу сказать, что решение моё обдуманное и нет смысла отговаривать меня. Возражений относительно предлагаемых кандидатур нет? – не дождавшись протестов, Диарин спросил, – может быть, есть другие предложения, кого назначить верховным эльфом?
– Не думаю, что есть смысл, – усмехнулся один из членов совета, – Гурайл или Лирак будут поддержаны большинством голосов. Ваше имя не очернено порочащими поступками. Полагаю, один из ваших сыновей будет руководить поселением не хуже вас.
– Что ж, тогда предлагаю проголосовать за Лирака.
***
– Ты как? – обратился Лирак к Гурайлу после совета, когда тот шёл в хутрей.
– Неплохо. Я же теперь вроде как Верховный эльф. Я не имею права плохо себя чувствовать, – выдавил из себя улыбку Гурайл. – Завтра нужно будет меняться хутреями с отцом.
– В чём-то хорошо, что папа отдал место Верховного эльфа тебе. Сможешь отвлечься.
– Не волнуйся. Всё действительно не так уж и плохо. Я сделал выводы.
– Из чего? – не понял Лирак.
– Из смерти Румба, – пожал плечами Гурайл.
– И какие, интересно, выводы?
– Я понял, что добрый эльф – слабый эльф.
– Почему? – остановился Лирак.
– Потому что добрый не станет нападать, пока не убедится, что ему желают зла, – повернулся Гурайл к брату. – Обычно это приводит к тому, что добрый не успевает нанести ответный удар.
– Совсем не обязательно, – помотал головой Лирак.
– Обязательно, и, поверь, не только Румб тому пример. Злому достаточно не подавать виду о своих гадких намерениях, подойти вплотную, чтобы обнять, а потом ударить. Это же так просто. Добрый не заподозрит ничего. Злой будет настороже.
– Может, ты и прав, – кивнул Лирак и продолжил путь, – хотя я с тобой не согласен.
– Это и не нужно. Знаешь, а есть в этом что-то мистическое.
– В чём?
– В выборах верховного эльфа. Надо же было так выпасть карте, что и за тебя, и за меня проголосовали одинаковое количество эльфов.
– Да, а отец отдал голос тебе, несмотря на то, что ты младше.
– Ты что, завидуешь? – улыбнулся Гурайл, и его улыбка потихоньку переросла в смех. – Завидуешь!
– Да нет. Не завидую. Просто не понимаю логики отца. Почему он выбрал тебя? – пожал плечами Лирак.
– Не знаю. На то были свои причины.
– Возможно, – кивнул Лирак, – по-другому и быть не может.
***
Багряные цвета. Кислотно-зелёные тона. Чёрный фон. И голос. Ровный монотонный голос, повторяющий лишь одно:
«Хаос… Смерть и хаос... Эльфы, пришедшие с юга, посеют в сердцах жителей севера страх, а на его землях смерть и хаос….»
Гурайл вскочил с кровати. Вот уже которую ночь не мог спокойно спать. Один и тот же сон. Один и тот же кошмар мучил его. С тех пор, как он стал верховным эльфом, прошло десять лет. За это время он пережил смерть отца, от него отвернулась Лин, но лишь одна фраза крутилась в его голове день и ночь. «Смерть и хаос». Он пытался отвлечься, думать о чём-то другом. Всё без толку. Бывали ночи, когда он спал крепко, и если бы не эти ночи, Гурайл сошёл с ума. Бывали дни, когда он забывал о предсказании друидов. Ненадолго. Кошмар приходил вновь и вновь. Вновь и вновь Гурайл просыпался посреди ночи от бубнящего голоса в сознании: