Языковых проблем не будет.
Ханна говорит как на английском, так и на немецком.
В течение последних трех месяцев беременности жены Алстер продолжал «сеансы» в «Уотерман траст компани». Одно его присутствие действовало на Джефферсона Картрайта успокаивающе. И хотя он проводил в банке не больше двух часов в день, было заметно, что он стал более уравновешенным, менее склонным к вспышкам раздражения, чем до женитьбы.
Он даже начал носить работу домой – в своем новом кожаном портфеле ручной работы.
В ответ на откровенный и доверительный вопрос Картрайта о больших суммах, переведенных в европейские банки, наследник империи Скарлатти напомнил, что именно он, Джефферсон Картрайт, третий вице-президент банка, объяснил ему в свое время, что для использования средств первого фонда в качестве капиталовложений никаких препятствий быть не может. При этом он повторил свое требование о строгой секретности переводов.
– Безусловно! – заверил его Картрайт. – Но вы должны помнить, что, если для покрытия ваших текущих расходов нам придется переводить средства из второго фонда в первый – а, боюсь, в этом году нам придется это делать, – я обязан буду известить об этом остальных держателей капитала Скарлатти… Мы ведь, в соответствии с вашими распоряжениями, выплатили огромные суммы.
– Но пока вы не обязаны это делать?
– Я должен сделать это к концу финансового года, а в «Скарлатти индастриз» финансовый год заканчивается тридцатого июня.
– Следовательно, – Алстер Скарлетт вздохнул и поглядел на смущенного южанина, – тридцатого июня мне придется встать по стойке «смирно» и выслушать все, что предстоит выслушать. Это, конечно, не первый случай, когда я огорчаю членов моей семьи, но, надеюсь, последний.
Ко времени, когда Джанет должна была разрешиться, через особняк Алстера Скарлетта прошла целая вереница поставщиков. За здоровьем будущей матери бессменно наблюдали трое специалистов, а ближайшие родственники навещали ее дважды в день. Джанет не протестовала: вся эта бурная деятельность отвлекала ее от размышлений. Размышлений, пугавших ее, но обсудить пугавшие ее обстоятельства она ни с кем не могла – человека, до такой степени близкого, у нее не было.
А пугало ее вот что: муж больше с ней не разговаривал.
Он покинул общую спальню на третий месяц ее беременности, когда они находились на юге Франции. Мотивировал он это тем, что занятия сексом могут снова привести к выкидышу. Но она жаждала любви. Она отчаянно хотела близости с Алстером: только тогда она чувствовала себя защищенной, не одинокой. И только в моменты близости муж смотрел на нее без обычного холодного презрения. Теперь и в этом ей было отказано.
Затем он покинул и общую гостиную и, где бы они ни останавливались, настаивал на раздельных номерах.
Теперь же он вообще перестал с ней общаться. Он не задавал ей никаких вопросов, а когда она сама пыталась его о чем-нибудь спросить, просто молчал.
Он полностью игнорировал ее.
Он, если уж говорить начистоту, презирал ее.
Он ненавидел ее.
Джанет Саксон Скарлетт. Выпускница «Вассара», модной тогда школы танцев, завсегдатай охотничьих клубов. Она не переставала удивляться, почему именно ей достались все жизненные привилегии.
Не то чтобы она отрицательно к ним относилась – нет, она принимала их с благодарностью. Возможно, она даже и заслуживала их. В конце концов, сколько она себя помнила, про нее говорили, что она хорошенькая. Но по характеру она была не созидателем жизни – мать всегда называла ее «наблюдателем».
– Ты никогда ни во что не вникаешь, – говорила мать. – Нельзя же наблюдать жизнь только со стороны! Ты должна преодолеть себя.
Легко сказать «преодолеть»! Она смотрела на свою жизнь, словно в стереоскоп – если глядишь каждым глазом по очереди, картинки разные, а посмотришь в оба окуляра – они совмещаются. На одной из картинок – знатная молодая леди с безупречным прошлым, приличным состоянием, надежным, предсказуемым будущим с высокопоставленным, обладающим огромным состоянием, совершенно безупречным мужем. На второй картинке – молодая женщина с испуганным и растерянным взглядом.
Эта, со второй картинки, женщина понимала, что мир на самом деле куда более сложен, чем ее хорошо обставленный и комфортабельный мирок. Но никто не позволял ей войти в этот большой и трудный мир.
Однако ее муж продемонстрировал ей нечто из этого другого мира.
И то, что она увидела, то, что он силой заставил ее увидеть, – испугало ее.
Вот почему она пила.
Пока продолжались приготовления и хлопоты, связанные с предстоящим рождением ребенка и сопровождавшиеся постоянными визитами друзей и близких Джанет, Алстер Стюарт Скарлетт впал в странную пассивность. Это было очевидно для тех, кто видел его постоянно. Но даже и те, кто не входил в его ближайшее окружение, заметили, что Алстер умерил свой, обычно лихорадочный, ритм. Он стал спокойнее, менее агрессивным, порой даже задумчивым. Но в то же время участились его «уходы» из дома – нет, он не исчезал надолго, так, дня на три-четыре. Многие, в том числе и Чанселлор Дрю, приписывали такие перемены волнениям в ожидании первенца.
– Я же говорил тебе, мама, он чудесным образом изменился. Это совершенно другой человек! Вот что делают с людьми дети. Появляется цель в жизни. Вот увидишь, теперь он займется настоящим мужским делом!
– У тебя потрясающая способность замечать очевидное, Чанселлор, – ответила Элизабет. – Только у твоего брата уже есть цель в жизни: всячески избегать настоящей работы. Полагаю, ему уже до смерти надоела роль будущего папаши. Или все дело в том, что он пьет виски плохого сорта.
– Ты несправедлива к нему, мама!
– Как раз наоборот, – перебила его Элизабет. – Это он несправедлив ко всем нам.
Чанселлор Дрю растерялся и, чтобы скрыть замешательство и переменить тему, начал вслух зачитывать отчет о новейшем проекте «Скаруика».
А через неделю Джанет Скарлетт родила сына. Еще через десять дней он был окрещен в соборе Св. Иоанна и наречен Эндрю Роландом Скарлеттом.
На следующий день после крестин Алстер Стюарт Скарлетт исчез.
Глава 11
Поначалу никто не заметил его исчезновения. Алстер и прежде частенько так поступал. Хотя подобное поведение вряд ли можно было считать обычным для новоиспеченного папаши. Но ведь Алстер и не был обычным человеком. В конце концов все сошлись на том, что ему претят ритуальные пляски вокруг появившегося на свет наследника и он занялся деятельностью иного рода – какого, об этом лучше не говорить. Но спустя три недели семья начала проявлять беспокойство: от Алстера не было никаких известий, а всевозможные объяснения такого его поведения исчерпали себя. На двадцать пятый день Джанет попросила Чанселлора обратиться в полицию. Вместо этого Чанселлор обратился к Элизабет, что было действием куда более разумным.
Элизабет тщательно взвесила все возможности. Полиция непременно начнет расследование, и результаты его, конечно же, станут известны всем. В свете прошлогодних событий это было крайне нежелательно. К тому же, если Алстер скрылся по своему собственному почину, розыски только спровоцируют его на еще более странные действия. Ее сын был человеком непредсказуемым, в случае провокации он станет просто невыносим. Она решила обратиться в частную сыскную фирму – она и раньше, когда требовалось расследовать страховые требования к компании, прибегала к услугам этой фирмы. Владельцы фирмы отнеслись с пониманием и поручили розыск Алстера самым опытным и надежным сотрудникам.
Элизабет дала на поиски две недели – она надеялась, что за это время Алстер Скарлетт объявится сам. А если не объявится, тогда она точно передаст дело в полицию.
К концу первой недели сыщики подготовили многостраничный отчет о характерных для Алстера привычках. Места, которые он наиболее часто посещал; его друзья (в большом количестве), враги (в крайне малом); помимо этого, в отчете содержалась детальная реконструкция последних перед исчезновением дней. Отчет представили Элизабет.