Флоренс Каповилла была довольно далеко от детей и домика рыбака и его сына-оборванца, так что Марк и Эсти немного беспокоились: а что, если цыганка хочет поговорить с ними именно в этот момент, а они его упускают, тратя время на Артура. Марк постучался в дверь хижины. Буквально через две секунды на пороге возникла Карла Ренье — мать Артура. Лицо её было бледным, несмотря на то, что она часто работала на солнце. Под глазами виднелись крупные мешки, словно она долгое время не спала, что, скорее всего, так и было: Карла работала на рынке каждое утро, возвращаясь домой всего на несколько часов, когда покупателей либо совсем не было, либо попадался какой-нибудь заблудший проходимец, который ничего не покупал, а приходил просто поболтать от скуки.
— Здравствуйте, — поздоровалась Эстель с женщиной. — Скажите, а Артур дома?
— Нету его, с самого утра, — устало ответила Карла. — Если увидите его, скажите, чтобы домой шёл, огород поливать надо. Как же я устала! Не ходите, не мешайте мне!
— Извините, — Эстель говорила искренне, что не могло не понравиться женщине, которая считала, что никто её не понимает, — вы так много работаете, бедная.
Слабая, но чистая и искренняя улыбка оживила лицо молодой усталой женщины:
— Если бы все были так же внимательны, как ты, девочка.
— Можете нам ответить ещё на один вопрос? — попросила Эстель.
— Ну, хорошо, — с лёгкой неохотой в голосе согласилась мадам Ренье.
Эстель спросила:
— Вы видели сына сегодня за день хоть раз? Как он уходил куда-нибудь из дома?
— Нет, — после недолгих раздумий ответила Карла. — Я точно помню, что когда уходила на работу, его койка была пустой. Хотя я просила его вчера, чтобы он помог мне отнести товар на рынок.
— Отдыхайте, мадам Ренье, — ласково сказала Эстель на прощание.
Когда дети отошли от хижины Артура, то увидели, что цыганка уже пропала.
— Ничего плохого тут нет, — сказал Марк сестре, видя, что та расстроена этим обстоятельством. — Давай поедем на то место, где мы её видели, возможно, что там найдём какие-то новые следы.
Брат и сестра медленно покатили на великах к тому месту, где пять минут назад стояла Флоренс Каповилла. Оказалась, что она выбрала самый конец города для своего появления: дети снова стояли перед полем, в котором и обнаружили вчера странный сарай, вернее домик. Решив пройти чуть дальше от города, брат и сестра покатили свои велики по густой высокой траве. Не требовалось обладать орлиным зрением, чтобы увидеть, что за деревьями, которые росли в ста метрах впереди, стоит тот же самый домик, на который ребята наткнулись вчера. За эти два дня Марк и Эстель привыкли ко всяким чудесам, так что они даже не удивились, когда домик замаячил за слегка покачивающимися деревьями. Боясь, что он растает как мираж в пустыне, дети не торопились приблизиться к нему. Внутренний голос подсказывал, что в этой старой маленькой хижине сейчас находится старая цыганка Флоренс. Прошло несколько минут, прежде чем Марк и Эсти поставили велики к деревьям и подошли к открытой двери сарая. Там было довольно темно, но ребята заметили, что ширма снова висит на своём месте. Марк первым зашёл в полумрак небольшого помещения и отдёрнул занавесь в сторону. Эсти стояла за его спиной, Марк чувствовал её дыхание у себя на плече. Когда глаза привыкли к полутьме, дети увидели всё тот же столик, но теперь он не был пыльным, как накануне, и рядом стоял небольшой стул, на котором сидела старая цыганка. Она молча смотрела на детей из-под морщинистых век, словно ожидая, что они первые с ней заговорят. Марк собрался с духом и обратился к старухе:
— Здравствуйте, донна Каповилла, — он помнил, что старая цыганка из Испании, поэтому решил обратиться к ней полагающим образом. — Меня зовут Марк, а это моя…
Цыганка положила свои костлявые руки на стол и произнесла:
— Старая Флоренс знает, кто есть кто.
Наступила пауза, в течение которой гости и хозяйка смотрели друг на друга. Чтобы снова начать разговор, Эсти обратилась к пожилой женщине:
— Расскажите нам, кто вы. Зачем вы составили завещание, с указанием, где было зарыто «сокровище для смелого духом»? — девочка по памяти постаралась воспроизвести сказанное в бумаге, оставленной цыганкой.
Флоренс заговорила:
— Бедная старая Флоренс… Она живёт на этом свете более двенадцати десятилетий, но никогда ещё не была так расстроена.
— Поделитесь с нами, — ласково заговорила Эсти, вкладывая в свои слова всё участие и понимание, на какое была способна. — Мы сможем помочь вам, если вы поможете нам.