Они пришли в ярость, но ничего не могли с этим поделать. Они прекрасно понимали, что происходит, — понимали, что магия уходит в Тимхаллан и остается там. Их магическая сила иссякла и возрождалась лишь в те времена, когда на Земле свирепствовали стихийные бедствия, голод, чума и войны, — смерть, потрясая мир, усиливала могущество темных жрецов. Но и тогда они могли творить лишь малые заклинания, в основном только для собственной выгоды. Но темные жрецы не растеряли своих амбиций и не забыли о том, какими могущественными были в древние времена. Они верили, что наступит время, когда к ним вернутся былая сила и власть.
И все эти века жрецы Темных культов сохраняли свою организацию. Темные магические искусства передавались по наследству, от родителей к детям. Достойных новичков тоже принимали в круг избранных. Опасаясь разоблачения, темные жрецы творили свою магию втайне и держались разобщено. Но они всегда узнавали друг друга по определенным скрытым знакам и паролям.
— Существовала и центральная организация, которой правили хандик-сейдж. Но ее окружали такой секретностью, что очень немногие темные жрецы знали, кто стоит во главе. Раз в год Сол-хьюна, Собиратели, являлись к каждому из темных жрецов и требовали десятину, которая шла на нужды Совета. Совет собирался в полном составе только в тех случаях, когда кто-либо небрежно платил подати или нарушал один из строгих запретов. Тогда жрецы культа Черного Коня — Сол-ткан, или Судьи — устраивали судебное разбирательство и выносили приговор. Сол-хьюна приводили приговор в исполнение.
Но время шло, мир менялся, и постепенно люди перестали верить в колдунов и ведьм. Жрецы Темных культов смогли покинуть тайные подземелья и пещеры, где они когда-то творили магию, и переселиться в личные особняки и городские дома. Они стали заниматься политикой, продвинулись на посты министров и правителей стран. И если того требовали их цели, они развязывали войны, поднимали восстания, устраивали революции. Их всегда радуют страдания и гибель людей, потому что от этого увеличивается их могущество.
А потом настал день, когда был сотворен Темный Меч.
Мосия посмотрел на Сарьона. Каталист улыбнулся, тихонько вздохнул и покачал головой. Хотя Сарьон не сожалел о своем участии в создании Темного Меча, повлекшем за собой падение Тимхаллана, и часто повторял, что сделал бы это снова, он столь же часто добавлял, что хотел бы, чтобы перемены сопровождались меньшими страданиями.
— Темные жрецы узнали о создании Меча, — сказал Мосия. — Правда, некоторые из них утверждали, что знали о нем с того самого часа, когда он появился.
Сарьон пришел в недоумение.
— Но как это возможно? — сказал он. — Они же были так далеко…
— Недостаточно далеко. Нравится вам это или нет, но потоки магии связывали нас, словно тонкие волокна паутины. Если одна нить рвалась, сотрясение передавалось во все концы паутины. Жрецы четырех Темных культов понятия не имели, что именно произошло, но они чувствовали темную силу меча. Их стали посещать странные сны и видения. Некоторые видели тень меча в форме человеческой фигуры, поднимающейся из пламени. Другие видели такой же меч, разбивающий на осколки тонкий стеклянный шар. Они восприняли это как благоприятный знак и поверили, что создание Темного Меча вернет им прежнюю магию. И они оказались правы.
Двадцать лет назад — по земному летосчислению — Джорам своим Темным Мечом уничтожил Источник Жизни. Магия хлынула из Тимхаллана во Вселенную. Достигнув Земли, волна магии успела рассеяться, но привыкшие к лишениям жрецы Темных культов восприняли ее как щедрый, животворный ливень.
— Но я все равно не понимаю, зачем им нужен Темный Меч, — сказал Сарьон. — Главное его свойство — уничтожение магии. В Тимхаллане он был необходим Джораму, напрочь лишенному магии, как единственное средство защиты в мире волшебников. Но что техноманты будут делать с Темным Мечом здесь, на Земле? Его могущество — ничто по сравнению с… например, с атомной бомбой.
— Как раз наоборот, отец, — возразил Мосия. — Техноманты считают, что Темный Меч даст им невероятное могущество, с помощью которого он смогут полностью подчинить себе все человечество. Кроме того, Темный Меч гораздо удобнее в использовании, чем атомная бомба, да и грязи от него гораздо меньше.
— Боюсь, я все-таки не совсем понимаю… — признался Сарьон.
— Темный Меч поглощает Жизнь, отец. Вы сами рассказывали — и ваш помощник об этом написал, — как меч высасывал из вас магию, которую вы собирали из мира. «Магия заструилась через него подобно порыву ветра» — кажется, Ройвин выразил это именно так.
Сарьон побледнел. Он поднял чашку, чтобы отхлебнуть чая, но поспешно поставил ее на место. Его руки заметно дрожали. Он смотрел на Мосию с болью и мукой.
— Боюсь, все так и есть, отец, — сказал Мосия, отвечая на невысказанный вопрос во взгляде каталиста. — Техноманты знают, что Темный Меч способен поглощать Жизнь. Когда Меч попадет к ним, они собираются изучить его и выяснить, каким образом можно наладить массовое производство такого оружия. Распространенные среди их сторонников мечи будут собирать магию, и эта Жизнь будет иссякать, точно так же как иссякает Жизнь в живых существах, когда они умирают. А поскольку техноманты привыкли получать магию от того, что мертво, они верят, что смогут пополнять свои силы посредством Темных Мечей, — это гораздо удобнее и дешевле того способа, которым они пользуются сейчас.