Наконец он добрался до нас и отряхнул пыль с ладоней.
— Когда я шёл здесь в первый раз, было гораздо труднее, — негромко сказал Сарьон. Хотя дракон был далеко, в глубине пещеры, мы не отваживались говорить во весь голос, чтобы он нас не услышал. — Со мной не было волшебника, чтобы осветить дорогу. — Каталист с благодарностью кивнул Мосии. — И тогда я нёс с собой Тёмный Меч.
— Почему вы вообще решились прийти сюда, отец? — спросил Мосия. Его глаза в глубине чёрного капюшона отражали красноватое сияние раскалённого сталактита. Ворона он снова отправил обратно, за Сциллой. — Вас преследовали?
Старый каталист немного помолчал, погрузившись в воспоминания. Его лицо стало бледным и суровым.
— Теперь думаю, что никто за мной не шёл. Но тогда я не был уверен и ради собственной безопасности старался верить, что меня преследуют. Что привело меня в эту пещеру? Наверное, инстинкт, который заставляет загнанную дичь искать тёмное место, где можно спрятаться. Или, может быть, меня вела рука Олмина.
Мосия приподнял бровь и отвернулся, чтобы посмотреть на карниз. Оттуда раздавалось бряцание железа о камень. Дуук-тсарит проворчал:
— Так мы соблюдаем тишину.
Звуки сразу же прекратились. Вскоре из-за поворота скалы показалась Сцилла. Красное сияние сталактита отражалось в её серебристой броне, словно пламя.
Сцилла двигалась с большим трудом. Доспехи мешали ей как следует распластаться вдоль стены, как делали все остальные. Она пробиралась маленькими шажками, цепляясь за выступы руками, и в какой-то момент остановилась, прижалась затылком к скале и закрыла глаза.
— Скажи ей, что сейчас не время спать, — сказал Мосия ворону.
Ворон полетел к Сцилле и стал кружить над ней. Мы не слышали, что говорит женщина, но даже отсюда было заметно, с каким трудом даётся ей каждое слово.
— Она говорит, что не может двинуться дальше, — доложил ворон. Опустившись на землю возле Мосии, птица принялась чистить клюв когтистой лапой. — Она думает, что упадёт.
Застыв от страха, Сцилла цеплялась за скалу. Мне было больно на неё смотреть. Я пережил такой же ужас, и одному Олмину известно, что заставило меня всё-таки пойти дальше. Наверное, Элиза, которая ждала меня здесь.
— Ей нужно помочь, — сказал отец Сарьон, подбирая полы рясы.
— Я пойду, — остановил его Мосия. — Не хочу потом вытаскивать из реки вас обоих!
Колдун двинулся по узкому карнизу навстречу Сцилле. Он шёл лицом к стене, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от женщины.
— В чем дело? — спросил Мосия.
Сцилла не могла повернуть голову, чтобы посмотреть на него. Она едва шевелила губами.
— Я… Я не умею плавать!
— Ну и что! — возмутился Мосия. — Если вы упадёте в реку, умение плавать вас не спасёт. В этой броне вы камнем пойдёте ко дну.
Сцилла безрадостно рассмеялась.
— Вы умеете успокоить! — проговорила она сквозь сжатые зубы.
— У меня есть магия, — напомнил Мосия. — Я не хочу использовать её без крайней необходимости, хотя, если вы упадёте, мне придётся это сделать. Но я не позволю вам упасть. Посмотрите на меня. Посмотрите на меня, Сцилла.
Сцилла заставила себя повернуть голову и посмотрела на колдуна.
Мосия протянул руку.
— Держитесь за меня.
Она оторвала руку от скалы — броня заскрежетала о камень — и медленно потянулась к Мосии. Колдун крепко взял её за руку. На лице Сциллы отразилось невероятное облегчение, и, поддерживаемая Мосией, она двинулась вперёд.
В конце пути, когда оба благополучно достигли безопасной площадки, Сцилла громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Мне подумалось, что Мосия обнял бы её, если бы не доспехи. Обнимать женщину в броне — всё равно что заключать в объятия железную статую.
— Я опозорилась перед моей королевой! — прошептала Сцилла.
— Чем же? Вы лишь показали себя таким же человеком, как и все остальные. И лично я был рад это видеть. А то начал уже сомневаться.
Сцилла опустила руки и посмотрела на Мосию, пытаясь, понять, что кроется за его словами: сочувствие или насмешка.
— Благодарю вас, — хриплым голосом сказала наконец она. — Вы спасли мне жизнь, колдун. Я перед вами в долгу, — потом она подошла к Элизе и опустилась перед ней на колено. — Ваше величество, простите мою трусость перед лицом опасности. Если пожелаете сместить меня с доверенной должности, я пойму причину.
— О Сцилла! — воскликнула Элиза. — Мы совершенно согласны с Мосией. Мы были рады видеть, что ты проявила слабость, как и все остальные. Очень трудно любить совершенство.
Потрясённая Сцилла несколько мгновений не могла прийти в себя. Потом, вытерев глаза и нос, выпрямилась, расправила плечи и гордо, даже дерзко, вздёрнула подбородок.
— Куда нам теперь идти, отец? — спросила Элиза.
Мы так сосредоточились на пройденном пути, что совсем позабыли о предстоящем. Река поворачивала направо. Карниз вдоль берега закончился, а впереди мы увидели тёмное отверстие в скале — вход в подземный коридор.
— Мы пойдём вниз, — ответил Сарьон.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Может быть, убийца ушёл?..
— Вряд ли. Он не получил того, что ему нужно.
Мы спускались все ниже и ниже.
Путь нам освещал горящий факел. Мосия собирался израсходовать ещё какое-то количество магии, чтобы добыть свет, но оказалось, что в этом нет необходимости.
— Возле входа в тоннель есть маленькая пещерка, — сказал Сарьон. — Там вы найдёте факел, трутницу и кремень. Я оставил их на тот случай, если придётся вернуться.
— Инструменты Тёмных искусств, — с едва заметной улыбкой заметил Мосия, вспоминая о тех временах, когда в Тимхаллане было запрещено пользоваться такими приспособлениями, как трутница и кремень. Подобные предметы давали Жизнь тому, что изначально было Мёртвым.
Сцилла несла факел, шагая рядом с Сарьоном. Я остался возле Элизы, мы шли, взявшись за руки. С этого момента наши жизни должны были перемениться, к лучшему или к худшему. Возможно, очень скоро мы все умрём. Больше не имело значения, что она — королева, а я — её домашний каталист. Наша любовь, которая пустила первые ростки ещё в детстве, стала крепкой, как могучий дуб. И хотя это дерево можно срубить, глубокие корни всё равно останутся в почве навсегда.
Мосия шёл позади, один. Ворон отказался приближаться к логову дракона.
Пещерный коридор плавно спускался вниз по спирали. Идти было легко, даже слишком легко. Дорога как будто подгоняла нас вперёд — зловещий признак в данных обстоятельствах.
— Этот коридор не естественного происхождения, — заметил Мосия.
— Верно, — согласился Сарьон. — Я тоже так подумал, когда впервые сюда попал.
Мосия остановился.
— Неужели вы шли здесь, не зная, что ждёт впереди? Ведь там могло быть что угодно — от грифонов до разбойников! Простите, отец, но вы никогда не отличались склонностью к приключениям. Я считаю, вы должны рассказать нам, как впервые обнаружили эти пещеры. Сделайте это до того, как мы пойдём дальше.
— Мы не можем этого позволить! — разозлилась Элиза. — Это было твоё последнее оскорбление в адрес отца Сарьона, колдун!..
— Нет, дитя, — остановил её старый каталист. Оглядевшись по сторонам, он присмотрел подходящий выступ скалы и устало опустился на него. — Мосия прав. И не говори мне, дочь моя, — добавил он с улыбкой, — что тебе самой не любопытно, что мы обнаружим, когда доберёмся до драконьего логова. К тому же мне надо отдохнуть. Однако надолго задерживаться нам нельзя. Мы должны подобраться к нему до захода солнца — днём он сонный и неповоротливый.
— И слава богу, — сказал Мосия.
То, что я записал далее, — это история отца Сарьона, изложенная его собственными словами.
Я иногда размышлял — что случилось бы, если бы Симкин не обхитрил Менджу Волшебника и не уговорил отправить себя на Землю. Мне думается, тогда все могло бы сложиться совершенно по-иному. Если бы Симкин был здесь, я уверен, он сумел бы спасти жизнь Джораму. Император Гаральд со мной не согласен — и я понимаю почему. Несомненно, именно Симкин заманил Джорама в засаду — ведь это он предложил Джораму искать помощи для вашей бедной матери в Храме некромантов. И именно там Палач нашёл его и убил.