— Мосия! — с облегчением выдохнула Сцилла.
Элиза включила фонарик.
Мосия сердито уставился на нас.
— Какого черта вы здесь делаете? — спросил он. — Решили устроить пикник? Почему…
Тут он заметил Джорама, лежащего недвижно на полу пещеры.
— О… — Мосия покачал головой и повернулся к Сцилле. — Он умер?
— Нет, но ему нехорошо, — сказала она, быстро посмотрев на Элизу.
— Нам нельзя ждать. Я разобрался с техномантами, но в любой момент через телепорт могут прийти другие. Они успели поднять тревогу, и мне не удалось им помешать. Нужно быстро забрать Тёмный Меч и бежать отсюда! Мы с тобой можем его понести.
— Ты хоть бы сам смог идти. Неважно выглядишь, — сказала Сцилла, когда они вдвоём склонились, чтобы поднять Джорама. — У тебя осталось хоть немного Жизни?
— Чуть-чуть, — Мосия едва дышал от усталости. Он снова вернулся в человеческий облик, но, наверное, это перевоплощение дорого ему обошлось — колдун выглядел измученным до крайности.
— Может быть, я снова смогу дать тебе Жизнь? — предложил я, чувствуя себя виноватым из-за того, что подвёл товарищей.
Сарьон посмотрел на меня с неприкрытым удивлением.
— Ты давал Мосии Жизнь, Ройвин? Но как? Когда?
— Слишком долго объяснять, отец, — ответил Мосия.
Они со Сциллой пошли вниз по тоннелю, поддерживая Джорама. Мосия отверг моё предложение — сказал, что мне стоит поберечь силы, потому что ничего ещё не закончилось. В полночь хч'нив нападут на Тимхаллан. Смайс и его техноманты пойдут на все, чтобы отыскать Тёмный Меч. Куда мы сможем скрыться — так, чтобы они нас не нашли? И как мы будем сражаться с огромными армиями хч'нив одним-единственным мечом, каким бы могущественным он ни был? А на более житейском уровне слово «пикник» напомнило мне о том, что мы уже очень давно ничего не ели. И запасы воды тоже подходили к концу. Все мы проголодались и хотели пить, и кто знает, сколько времени ещё пройдёт, прежде чем мы отыщем какую-нибудь пищу и воду? Джорам умирает. Я вдруг подумал о том, что он, может быть, самый счастливый из нас.
Конечно, я должен быть крепок в вере, о чём безмолвно напомнил мне Сарьон. Но мне было очень трудно полагаться на Олмина, когда здравый смысл и логика явно оборачивались против нас.
Я пытался разогреть слабо тлеющий огонёк надежды, когда услышал звук, из-за которого последняя искра надежды мгновенно угасла.
Звук, который я уже слышал в этом самом тоннеле, но в другой жизни — в той жизни, которая завершилась таким страшным концом.
Из драконьей пещеры, которая была уже неподалёку, доносилось громоподобное дыхание чудовища.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
— Подурачимся на славу! — провозгласил Симкин, и все трое зашагали вперёд, через огненные иллюзии. Вереница бокалов с шампанским полетела за ними следом.
— Дракон, — сказал Мосия. — Дракон Ночи.
— Но это невозможно! — ахнул Сарьон. — Драконы — волшебные существа. Они все должны были вымереть, когда Жизнь исчезла из Тимхаллана.
— Жизнь не исчезла, отец. Источник был разрушен, но магия не пропала, как мы все думали.
— Мы считаем, что Источник был запечатан, отец, — добавила Сцилла.
— Я не верю, что это дракон, — вмешалась Элиза. — Мы же были там совсем недавно.
— Если помните, я и тогда говорил, что в пещере пахнет так, будто в ней кто-то обитает, — заметил Мосия.
— Но… я всё равно не понимаю… — Сарьон совсем растерялся. — Откуда вы могли знать, что в этой пещере обитает Дракон Ночи? Это может быть любой другой зверь! Медведь, например.
— Медведь? Ну да, конечно. Милый Тедди! Что ж, это все объясняет. Или, может быть, не объясняет. Но мы уже бывали в этой пещере раньше. Собственно, мы однажды уже умерли здесь. — Мосия пристально посмотрел на Сциллу. — Разве не так, сэр рыцарь?
Сцилла пожала плечами.
— Если угодно. — Она закатила глаза и, наклонившись ко мне, прошептала: — Лучше ему не противоречить.
— Тёмный Меч здесь, — напомнила Элиза. — Мы должны вернуться в пещеру и забрать его.
— Мы не можем бросить вызов Дракону Ночи, — запротестовал Сарьон. — Это ужасные создания! Совершенно кошмарные!
— Впереди — дракон, а позади — техноманты, — печально констатировал Мосия. — Назад нам тоже дороги нет.
Наконец, как я уже говорил, в голове у меня сложилась довольно отчётливая картина происшедшего. Я тронул отца Сарьона за руку, привлекая его внимание.
— Вы можете зачаровать Дракона Ночи, отец, — показал я ему знаками.
— Нет! — поспешно возразил он. — Никоим образом.
— Да, — повторил я. — Вы делали это раньше, в другой жизни.
— В какой ещё другой жизни? — Сарьон растерянно посмотрел на меня. — Я зачаровал дракона? Я обязательно помнил бы, если бы совершил что-нибудь подобное. Но я совершенно уверен, что ничего такого не делал.
— Нужно действовать быстро, — настаивал на своём Мосия. — Пока солнце не зашло. Когда наступит ночь, дракон проснётся и отправится на охоту. А сейчас уже смеркается.
Элиза присматривала за своим отцом и не слишком много внимания обращала на всех остальных. Она не совсем понимала, о чём мы говорим, но сознавала, что нужно спешить, и потому не требовала никаких объяснений. Она доверяла нам. Я ободряюще улыбнулся ей.
— Говорю же вам, я ничего не знаю о том, как зачаровывают драконов! — Сарьон покачал головой.
— Знаете, — возразил Мосия. — Вы — единственный из нас, кто это умеет. Я уж точно не силён в этом.
— Ты же Дуук-тсарит! — напомнил Сарьон.
— Но меня обучали на Земле. Единственные драконы, которых я видел, были созданы спецэффектами. Сейчас некогда объяснять подробно, но в другое время, в другой жизни, отец, — в той, где Джорам умер двадцать лет назад, — вы нашли этого самого Дракона Ночи и сумели его зачаровать. Подумайте, отец! Вас ведь учили этому в Купели. Всех каталистов обучали заклинаниям магов.
— Я… Это было так давно… — Сарьон сжал виски ладонями, как будто у него болела голова. — Если у меня не получится, мы все умрём. Умрём ужасной смертью.
— Мы знаем, отец, — сказал Мосия.
Я заметил, что во время этого разговора Сцилла не произнесла ни слова. Она не пыталась ни возражать, ни убеждать отца Сарьона. Я пока ещё не понимал почему, но, кажется, уже начинал догадываться — как ни странно это звучит.
— Отец Сарьон, — вдруг раздался голос Джорама. Мы так увлеклись разговором, что я не заметил, как он пришёл в себя. Голова Джорама покоилась на коленях у его дочери. Элиза вытирала пот у него со лба, гладила его по волосам и смотрела на отца с тревогой и любовью.
Джорам улыбнулся и поднял руку. Сарьон опустился на колени и прижал руку раненого к своей груди. Он прекрасно понимал, да и все мы понимали, что Джораму осталось жить совсем недолго.
— Отец Сарьон, — повторил Джорам. Ему стоило больших усилий даже просто говорить. — Ты сумел зачаровать меня. Что в сравнении с этим какой-то дракон?
— Я… — пробормотал Сарьон. — Хорошо, я… попробую. А вы все… подождите здесь.
Он поднялся на ноги и бросился бы вниз, в глубь драконьей пещеры, если бы мы его не остановили.
— Вы не можете одновременно зачаровать дракона и забрать Тёмный Меч, — объяснил Мосия. — Тёмный Меч разрушит заклинание.
— Это верно, — подтвердила Сцилла.
— Я заберу Тёмный Меч… — предложил Дуук-тсарит.
— Нет, Тёмный Меч возьму я! — решительно заявила Элиза. — Это моё наследство.
Лицо Джорама исказила болезненная гримаса. Он покачал головой, но был слишком слаб, чтобы спорить и пытаться остановить Элизу. Одна-единственная слеза скатилась по его измазанной кровью щеке. Никакие физические мучения не могли заставить его плакать, но глубокое сожаление и раскаяние оказались сильнее.
Элиза заметила состояние отца и крепко обняла его, прижалась к нему всем телом.
— Не нужно, папа! — Она заплакала вместе с ним. — Я горжусь тем, что мне досталось такое наследство! Я горжусь тем, что я твоя дочь. Ты разрушил мир. Может быть, мне доведётся его спасти?