Джексон напрягся, пытаясь определить источник звука.
— Я думал, после случая с Кроносом тебя воротит от игр в героя.
В ответ тишина.
Эта пустая трата времени уже потихоньку начала истощать терпение Джексона. Гнев капля за каплей смешивался с кровью в венах, подстрекая разрушить тут все к чертям и оставить Богов и Титанов решать самим гребаные проблемы. Единственное, что останавливало от искушения совершить вышеперечисленное — возможность поглумиться над Зевсом. Показать до чего довёл царя Богов эгоизм и самолюбие.
— Так и будешь ходить вокруг да около? — прервал мысли голос Луки.
Сбоку послышался шорох. Какой-то камешек. Затем из тени колонны расслабленной походкой вышел сын Гермеса, все ещё продолжая выводить из себя надменной улыбкой, будто у него находился козырь в рукаве. Перси не нравилось это, хоть все и указывало на очередной блеф. Всё же терять бдительность не стоило.
— Не ходил бы, не будь ты такой занозой в одном месте.
— Да брось, что ты всё так в штыки воспринимаешь? И вообще я с добрыми намерениями! Погоди секунду, — Кастеллан с присущей ему драматичностью изобразил будто ищет что-то, а затем вытащил из кармана белый платок и помахал им. — Это, конечно, не флаг, но, думаю, сойдёт.
Перси закатил глаза. Он пришёл сюда Олимп завоёвывать в конце концов, а не смотреть на представление, устроенное сыном Гермеса.
— Ладно, теперь серьёзно,— миг, и маска озорника спала с лица Луки. — На что ты рассчитываешь, когда попадёшь в тронный зал?
— Ну не знаю. Возможно на восхваление от олимпийцев и парочку статуй в мою честь, — огрызнулся Перси.
Лука скрестил руки на груди. В отведенных на пол светлых глазах читалось некая задумчивость.
— А если я скажу, что тебя ждёт засада?
Перси даже не шелохнулся. Конечно же он рассчитывал, что полукровки попытаются обхитрить его, но не думал, что они настолько глупы и глухи к его приказам не лезть.
— Возможно я когда-нибудь пожалею об этом, но не сегодня, — сделав шаг вперёд, Лука протянул руку, в которой находилась до боли в сердце знакомая вещь. Уже немного потёртая верёвка, на которой весело болтались шесть бусинок. В последний раз он видел её в Тронном зале, у Зевса в руках, когда громовержец швырнул её под ноги как доказательство его вины.
После этого были разборки, ссора с Аннабет, предательство друзей, смерть мамы, Океан… Тогда уже было не до каких-то там бусин.
— И как это понимать? — спросил наконец Джексон.
Теперь ожерелье лежало на его ладони, такое знакомое, но в то же время и нет. Казалось, будто от предмета шла еле заметная пульсация. Или Перси просто мерещилось.
— Это подарок, — проговорил Лука, сложив руки на груди. И при этом он не сводил пристального взгляда с Перси. — От Посейдона.
— Что ж, в таком случае у него странное понятие о подарках.
— Ну, он это назвал именно так, — пожал плечами сын Гермеса. — Хотя это больше похоже на жертвоприношение. Да, Перси?
Джексон поднял на него ледяной взгляд голубых глаз. На губах дрогнула усмешка. Ожерелье он поспешил спрятать в карман.
— А вот это совсем тебя не касается. И кстати, не только Посейдон задолжал мне. Где твой подарок, Лука?
Кастеллан с наигранным разочарованием вздохнул и отошёл на пару шагов, обеспечив себе какое-никакое безопасное расстояние.
— Кстати о нём.
— Лука… — многозначительно протянул Перси, не скрывая угрозы в голосе.
— Музыкой было бы для моих ушей, если бы так называл меня по имени в более… дружеских обстоятельствах, но я не об этом.
Кастеллан подошёл к одному из столбов, спрятался на секунду за ним, а в следующую появился с рюкзаком в руках. Он кинул его Перси, и тот поймал на лету, тут же открыв, чтобы проверить. Яркие молнии Зевса лежали внутри, тихонько жужжа, будто выражали недовольство находиться в чужих руках.
— Так просто? — нахмурился Перси.
— Я похож на моралиста? — Лука усмехнулся и развёл руками, словно предлагал оценить себя на столь скучную роль. — Тем более, ты ведь сам знаешь, что Аннабет права. И она теперь знает, что ты поступишь правильно.
В следующий миг Кастеллан оказался прижатым к ближайшей стене не особо довольным Перси, но, впрочем, сын Гермеса, кажется, и не возражал.
— Ты для этого устроил то представление с Кроносом? — прошипел Перси.
Лука мягко засмеялся.
— Ты всё равно очень хорошо продержался. Но, правда, немного спалился на моменте с Кроносом. Я бы справился с этим блефом лучше.
— Ты погиб. И этот подвиг я могу помочь тебе повторить, — пообещал Перси.
— О нет, — покачал головой сын Гермеса. — Афродита, на удивление, была права, когда сказала, что ты весь мир подставишь под угрозу, лишь бы спасти друзей.
Перси отпустил его.
— Это не ради вас, — сказал он, отвернувшись.
— Мне ли не знать, как легко разбрасываться ложью. Ладно, не будем больше тянуть время. Пошли, я проведу тебя через ребят.
Как оказалось, Лука знал этот замок вдоль и поперёк. Вот только его тут не было после перестройки, откуда он знает, куда идти?
Заметив вопрос в глазах Перси, Кастеллан хмыкнул и объяснил:
— Аннабет рассказала о тайных ходах. И она сейчас следит за тем, чтобы Кларисса и Рейна не вмешались в твой план.
Перси, поджав губы, остановился и требовательно посмотрел на Луку.
— Ты понимаешь, какому риску её подвергаешь?
— Это я подвергаю её риску? — Лука вдруг изменился в лице. Его голос стал тише, но злее. — Она делает это ради тебя! Она всех сюда притащила, и меня бы тут не было, если бы не она! И мне не нужны твои идиотские предупреждения. Я вернулся ради неё, и не допущу, чтобы она пострадала и в этой заварушке. Даже если ради этого придётся вернуться обратно в ад.
Лука круто развернулся и, не желая продолжать этот диалог, поспешил вперёд. Через несколько поворотов он остановился и, уже не смотря на Перси, сказал:
— Через пару метров свернёшь налево, оттуда вдоль коридора метров двадцать, потом ещё раз налево. Увидишь статуи Зевса и Геры — значит на месте. Дальше сам.
Перси, ничего не ответив, кивнул, поправил на плече рюкзак с трезубцем и шлемом и сжал в руках ношу с молниями. Символы власти Богов вдруг стали слишком тяжёлыми, но он не обращал на это внимания. Не успел юноша сделать и пары шагом, как Кастеллан его окликнул.
На пару секунд в коридоре повисла тишина, а потом Лука заговорил:
— Считай, я дал тебе в руки Коварный клинок. Сделай правильный выбор. Ради всех.
Перси переложил молнии к остальным символам власти, закинул рюкзак на плечи и пошёл дальше по коридорам. Оставшись наедине со своими мыслями, юноша целиком и полностью сосредоточился на предстоящем.
И первым делом он заставил себя вспомнить всё, что произошло за последние пару недель. Копнуть в ту часть памяти, где таились события, от которых хотелось бежать в страхе потерять душевное равновесие.
Теперь же он решил воспользоваться ими как спусковым крючком своей силы.
Перси остановился перед дверьми Тронного зала. В который раз он уже стоит здесь? И сколько раз, чтобы добраться сюда, ему приходилось терпеть лишения? Сколько раз за этими дверьми Боги решали судьбы полукровок, будто делали очередной ход в монополии: плевать на фишки, учитывается лишь выгода, которую получат Олимпийцы.
Стало труднее дышать. Сердце сбилось с ритма и будто било по рёбрам в напоминание о всей причиненной боли. Привычная злость на этот раз не накатила на него, затмевая разум. Напротив, она медленно накипала где-то внутри, у самой поясницы. Перси выровнялся, расправив плечи, словно хотел дать этой эмоции развернуться внутри, чувствовал, как она щекочущим теплом разливается по венам. И он подгонял её, прокручивая в голове воспоминания. Тритон и Хрисаор, из-за подставы которых он в одночасье потерял всё: друзей, уважение отца, девушку, семью. Он вспомнил насмешки, пугливо-ненавидящие взгляды, приказы убираться от тех, кого считал друзьями, а гнев тем временем питался утратой и обидой. Раньше выйти живым из любой передряги Перси помогала любовь к близким. Достаточно было знать, что есть за что бороться. Теперь же он нашёл другой источник сил. Гнев — лучший мотиватор. Дай этой эмоции направление, и она снесёт любую преграду.