— Гм… — Профессор прищурил глаза, словно стараясь рассмотреть ее получше. — А о мифологии? О норвежских мифах, греческих легендах?
Софии сделалось плохо. Она прочла несколько книг, поскольку мифы она находила увлекательными, но дальше самых известных дело не пошло. Без сомнения, у профессора складывалось о ней не самое лучшее впечатление. В конце концов девочка сдалась.
— Мне очень жаль, но я почти ничего об этом не знаю, — призналась она, от стыда вжимаясь в кресло с одним-единственным желанием исчезнуть.
Шлафен молчал, как будто взвешивая каждое слово девочки, потом ударил руками по бедрам, словно намереваясь встать.
— Да, здесь есть над чем поработать, но этого я и ожидал.
София бросила на профессора вопросительный взгляд.
— Я живу совсем недалеко отсюда. Я приобрел старое поместье на берегу озера Альбано. Ты слышала о нем?
Кто-то рассказывал о нем Софии. Поместье находилось к югу от Рима, на холмистой местности, прозванной Зоной замков. Девочка знала только, что там делали хорошее вино и римляне наведываются туда, чтобы отведать жареных молочных поросят. Она еле заметно кивнула.
— Что ж, прекрасно, — заметил профессор. — Я поселился там ради своей научной работы: это тихое и, я бы сказал, в некоторой степени… мистическое место. Твоя задача заключается в том, чтобы просто помогать мне: к примеру, поддерживать порядок в библиотеке или что-либо выписывать для меня.
И он принялся перечислять длинный список поручений, в котором София сразу же запуталась. Ее внимание привлекло совсем иное. Он сказал: «Твоя задача».
— Моя задача? — спросила явно шокированная девочка.
Профессор остановился.
— Ну да, именно так, твоя задача, — решительно ответил он.
— И вы говорите, что забираете меня с собой?
— Конечно. Завтра утром ты отправишься вместе со мной.
— Но я совсем запуталась! То есть вы ведь меня о чем-то спрашивали, а я почти ничего не знаю.
— Я спрашивал, чтобы оценить уровень твоих знаний, только и всего, — отрезал мужчина. — Чтобы ты могла мне помочь, мне придется кое-чему тебя научить. Это будет очень увлекательно, вот увидишь.
Его доброжелательная улыбка внушала надежду, но София продолжала хранить молчание. Происходило нечто невероятное, и девочке огромного труда стоило в это поверить.
Профессор, заметив растерянность на ее лице, попытался воодушевить девочку.
— Моя дорогая, я знал, что ты пойдешь со мной, еще до нашей с тобой встречи, до того, как я оказался здесь. Я знал об этом, как только нашел тебя, как только мне стало известно, где ты находишься. София, неужели ты не веришь, что сама судьба привела меня сюда?
Ну да, вероятно, это действительно так.
— Я понимаю, что сейчас тебе довольно сложно в это поверить, но вот увидишь, что мой дом — прекрасное место, и очень скоро ты привыкнешь к нему…
— Не в этом дело, — перебила его София. — Я всего лишь ошарашена всем происходящим. Ведь я думала, что этот день никогда не наступит… — И с этими словами она впервые с начала их беседы по-настоящему открыто улыбнулась.
Профессор с радостью ответил ей улыбкой.
— И все-таки он наступил, — заметил он. — Это было предначертано.
Он вынул из жилета великолепные карманные часы и открыл их.
— Думаю, что на сегодня достаточно. В вашем городе передвигаться довольно сложно, — если я не потороплюсь, то непременно опоздаю на автобус. — Профессор продолжал улыбаться. — Я приеду завтра утром, часов в десять, договорились?
София кивнула. Ей показалось, что комната начала стремительно вращаться.
— Ну что, позовем нашу настоятельницу?
Профессор вновь подмигнул девочке, а затем поднялся. Когда он решительно направился к двери, Софию вдруг охватил безотчетный страх, что он может исчезнуть из ее жизни так же внезапно, как и появился.
— Неужели ты и в самом деле уходишь отсюда?
— А он какой?
— Тыква, а где находится дом этого типа?
— Он просто чокнутый, вот увидишь, или он берет тебя, чтобы ты работала на него как рабыня.
Едва эта новость разошлась по приюту, как Софию просто атаковали. Всем не терпелось узнать, кто был тот тип, который удочерял ее, где он живет, чем занимается. И самое главное, никто не мог взять в толк, как София, эта совершенно невзрачная девчонка, могла привлечь чье-либо внимание в таком уже значительном возрасте — тринадцать лет.
Девочка кое-как отвечала на вопросы, но их было слишком много, и все это становилось просто невыносимым, а главное, ей сейчас было о чем подумать. Ее спасло появление монахини-смотрительницы: