Подойдя ко мне вплотную, он с любезной улыбкой спросил:
— Что же вы, месье, убегаете? И побледнели? Неужели боитесь? Конечно, без своих друзей страшновато! Не так ли? Поэтому вы скрывались и ваши родные выдали вас за погибшего? — он рассмеялся мне в лицо. — Эдикт короля суров, но ведь мы не трусы, а? де Морель? Я хочу отплатить вам за смерть моего друга! И вам не удастся скрыться на этот раз!
Понимая, что мне от него не отвязаться и еще опасней оставлять его как свидетеля моей жизни, я решительно поднял голову и, глядя прямо в его глаза, спросил:
— Вы желаете сатисфакции? Я в вашем распоряжении.
От моего стремительного движения и нового вида он попятился. Его мысли разлетелись, как испуганные воробьи из-под ног. Он молча пошел вперед, мысленно пытаясь ободрить себя: «Вот дьявол, у него жуткий вид. Видимо, долго сидел в погребе папаши! А глаза как у сатаны, чтоб ему провалиться. Ну ничего, сейчас он к нему и отправится! Еще никто не мог сказать, что ле Ретеньи — трус и не посмел отомстить за смерть друга. Зато очень интересно будет рассказать эту новость! Раулю придется объяснить воскрешение братца!»
Зайдя в глухой переулок, он резко обернулся и выхватил шпагу. Я ответил тем же. Мы скрестили шпаги. Я не хотел убивать его как простой разбойник, с моей реакцией и молниеносными движениями я мог в одно мгновение рассечь его пополам. Но это было бы похоже на убийство. Поэтому, двигаясь как можно медленней, я фехтовал то нападая, то отступая, создавая вид боя. Пусть он умрет с сознанием, что погиб в честном поединке. Потом, в одно мгновение закончив бой, отступил с чувством угрызения совести: все-таки схватка была неравной.
С испорченным настроением я вернулся к дому посланника. Обойдя дом вокруг и найдя открытое окно, надежно спрятанное в густой зелени растущих в саду деревьев, я влез внутрь. В доме царило явное оживление. Я крался по длинному коридору, прячась за тяжелыми занавесями на дверях. По нему к трапезной проносились слуги с подносами, уставленными тарелками с едой. Милорд приехал раньше, чем ожидалось. Я выругался про себя: «не пошел бы бродить по городу, и ле Ретеньи был бы жив, и я ничего бы не пропустил».
Подойдя к закрытой двери, из которой только что выскочил слуга с пустой посудой, я заглянул в щель: в огромной трапезной, за длинным столом, сидел тучный человек. Жирные складки щек и нескольких подбородков лежали на белоснежной салфетке, обернутой вокруг его необъятной шеи. Блюда, расставленные перед ним, и бутылки с вином говорили о его непомерном аппетите. Он обедал в одиночестве. Лакей, стоящий за стулом, то и дело доливал вина в его бокал.
— Тридвиг здесь? — спросил он по-английски.
— Да, милорд. Он приехал ранним утром. Сейчас спит, — ответил лакей.
— Хорошо, пусть спит. Мне тоже нужно отдохнуть. Когда приедет Брукс, позовешь меня.
Опять ждать. Только я в раздражении собрался простоять здесь весь день, не желая опять попасть в какую-нибудь переделку, как у дверей дома послышался грохот подъезжающей кареты. Через некоторое время послышался шум шагов и в трапезную вошел лакей доложить о прибытии господина Брукса. Сидевший за столом милорд, громко вздохнув, сорвал салфетку и, мысленно чертыхаясь, встал из-за стола. Состроив на лице любезную мину и ругаясь про себя на чем стоит свет, поспешил навстречу гостю.
— Буди Тридвига, — бросил он лакею на ходу.
Я увидел, как по длинному и темному коридору стремительным и уверенным шагом шел высокий, закутанный в темный плащ человек. Я узнал в нем того ночного гостя, что приезжал в замок в первый раз и которого я видел в мыслях отца. Он широко распахнул двери трапезной и вошел, оставив их открытыми.
— Брукс, здравствуйте, прошу вас, проходите к столу. Я ожидал вас несколько позже и поэтому решился сам сесть за стол, — любезности милорда не было конца.
— Благодарю. Я сыт, — кратко, так же как и Тридвиг ответил Брукс. Его мысли были такими же короткими и отрывистыми.
— Тридвиг сейчас придет, он приехал под утро и еще спит, я послал разбудить его.
Не отвечая, Брукс прошел к креслу у окна и сел. Глядя в маленькую щелочку, я старался разглядеть его. Я заметил, что он сел так, чтобы свет, падающий от окна, мешал рассмотреть его лицо. Но милорд и не пытался сделать это, наоборот, он старательно делал вид, что занят рассматриванием узора на мозаичном полу. Зато мне удалось рассмотреть Брукса. Его лицо было необычным: худое, с заостренными скулами и серыми глазами, с узкими, плотно сжатыми губами. Его суровое выражение не располагало к дружеской беседе и походило на лицо морского волка, редко бывавшего на берегу. Он был сух и мускулист: это было видно в откинутые в стороны полы плаща и, несомненно, не обижен силой и может легко справиться с любым врагом.
Его мысли прыгали с предмета на предмет, ни на чем не останавливаясь. Это беспокоило меня все больше и больше. Ни у кого из людей не было такой особенности, это неспроста, за этим что-то кроется. И это мне не нравилось.
В трапезную вошел Тридвиг, сухо поприветствовав милорда и кивнув Бруксу, сказал:
— У них нет того, что нам нужно. Они отреагировали так, как ты и предполагал. Я обещал им, что вернусь. Тьёдвальд не был глупцом и не стал рисковать. Думаю, что ты и тут прав — нужно найти его могилу. На кладбище ее нет. Может, он захоронен в Норвегии. Необходимо вернуться и расспросить об этом.
— Тебя опять выкинут из дома, — грубо бросил ему Брукс. — У маркиза было четверо детей. Двое старших нам не подходят. Сын пропал в августе прошлого года. Младшая дочь учится в монастыре Святой Агнессы. Ее и надо увести. Перед угрозой потерять и дочь он будет сговорчивей. Маркизу придется сказать, где могила и дать согласие на осмотр замка. Тем более, что нам все равно нужно похитить девушку, вот и решим две задачи сразу. Ты же помнишь, что сказал Лорд? Нужно привезти кого-то из молодых и невинных де Морелей.
Мерзавцы! Меня охватила ярость. Зачем им нужна еще и сестра? Это переходит все границы.
Я стоял за шторой, и мысли с невероятной скоростью проносились в моей голове, в поисках решения. Нужно срочно что-то предпринять! Я решил отдать им ларец и задержать их на несколько дней, а за это время предупредить родных и спрятать Николь.
— Готовься, через час мы отправимся в монастырь. После того, как они узнают о пропаже дочери, дня два переждем. Потом принесем им доказательство того, что она у нас. Посмотрим, как они будут говорить с нами после этого.
Тридвиг кивнул и вышел из трапезной. Милорд и Брукс молчали. Милорд со страхом думал о последствиях. Он проклинал тот день, когда к нему явились эти двое и принесли письмо от человека, которого он давно похоронил. Брукс опять ни о чем не думал. Неслышно, очень осторожно я выскользнул в пустой коридор. План дальнейших действий уже созрел в моей голове.
Выбравшись из дома, я подошел к двери и громко постучал висящим на ней молотком. Лакею, вышедшему на стук, я объявил, что пришел от маркиза де Мореля. Я понимал, что они могут спросить о том, как я их нашел, но мне было все равно. Я должен оградить родных от беды. Придумаю что-нибудь.
Через несколько минут лакей провел меня в ту же трапезную, за дверью которой я был всего несколько минут назад.
В мыслях Брукса и милорда, которые я прочел, пока шел по коридору за лакеем, чувствовалось любопытство. «Хоть чем-то я пронял их» — усмехался я про себя. Когда я вошел, Брукс стоял у стола. Увидев меня, он мгновенно напрягся, и его мысли с невероятной скоростью стали скакать с предмета на предмет.
Не став думать об этом сейчас, я произнес:
— Я пришел от маркиза де Мореля с поручением; он нашел ларец и хотел бы вам его передать. Но он не хочет, чтобы вы появлялись в его доме, поэтому, я принесу его вам сюда. Завтра вечером.