— Не знаю, но, наверное, да. Он не сильно жалует море, с детства боится воды. Да и слишком рискованно сдавать корабль внаем, такая коммерция не для него. Он занимается тем, что держит парфюмерную лавку и, думаю, обрадуется неожиданным деньгам. Вот только гибель отца его сильно огорчит. У них столько планов, … было, хотели доставлять парфюмерию в Америку и привозить новые образцы. Бедная матушка, как она переживет эту утрату? Что будет со всей моей семьей? После смерти отца им станет очень трудно.
— Я предложу хорошую цену. Он останется доволен, — проговорил я, не зная как ее утешить.
— Да, конечно, но только деньги не вернут человека, — с грустью ответила Орианна.
И я вдруг со всей ясностью увидел, как Орианна скорбит, переживая смерть отца! Ослепленный любовью к Диане, я ничего не мог увидеть в своем эгоистичном стремлении вернуться к ней, а потом — раздавленный ее потерей. Но ведь и Орианна потеряла родного человека. Ей, наверное, не легче, чем мне. Но она ни разу не показала своей слабости, не потребовала повышенного внимания к себе. Мне стало стыдно. Я подошел к девушке, не зная, как лучше выразить свое сочувствие.
— Пожалуйста, прости. Я понимаю, что ты чувствуешь. Как помочь тебе?
— Ты помогаешь, когда не сердишься на меня, — пробормотала Орианна, уткнувшись в мое плечо. Она была настолько маленькой и хрупкой, что едва доставала макушкой до моего плеча.
«Кроха, как Диана», — и боль резанула опять, не собираясь оставить меня.
Поздно вечером мы с Орианной ждали Тибо в условленном месте. Он пришел вместе с Тьери и Эмили. Она и в самом деле была симпатичной в женском платье, с чепцом на своих непокорных кудрявых и рыжих вихрах. Но Тьери еще дулся на нее, не собираясь прощать обман.
— Эмили, тебе гораздо лучше в своем истинном виде, чем в мальчишеских штанах, — поддразнил я Тьери, наблюдая за ним. Он угрюмо бросил на Эмили взгляд из-под бровей. В его памяти возник образ того, как он был изумлен и смущен ее появлением.
Он сидел в кругу слуг и рассказывал о том, как они с братом добирались до нашего замка из Парижа, где их якобы настигла эпидемия оспы и все родные умерли. Поэтому они и решили найти своего двоюродного дядю Тибальда. Тьери лгал напропалую, придумывая приключения на ходу, из которых они с братом, несомненно, выходили победителями. Когда же в дверях показалась Эмили в женском платье, воцарилась полнейшая тишина, а затем — громовой хохот. Не зная, что придумать, Тьери стал бормотать, что так было безопасней для девчонки. Но в душе затаил обиду. Он не мог простить ей обмана: слишком многое он успел поведать ей своего, личного, такого, о чем девчонки знать не должны.
— Слава Богу, вы пришли в себя, — проворчал Тибо, внимательно всматриваясь в мое лицо. В наше время смерть была настолько обычным делом, что моя затянувшаяся скорбь стала вызывать у него тревогу за мое душевное состояние.
— Тибальд, мне нужно отлучиться в Париж. Необходимо отвезти деньги за корабль брату Орианны и оформить покупку. Я хочу купить корабль.
— Зачем, позвольте спросить, господин Мишель, — Тибальд проговорил это тихо и даже ласково. Так, как спрашивают больного или ребенка.
— Когда-то я слышал о народах, верящих в то, что умершие люди вновь приходят на эту землю, перерождаясь. Я хочу узнать все об этой вере, Тибо, — я видел, какое впечатление на всех произвели мои слова: Тибальд уверился в своих подозрениях о моем душевном состоянии; Тьери несказанно обрадовался, он был уверен, что я возьму его с собой; Эмили загрустила, понимая, что я не захочу взять ее, а Орианна печально опустила голову — я не знал, что думает она.
— На этот раз в Париж я поеду с вами, сударь, и никаких возражений. Мне давно нужно проведать родственников. И потом, каждый раз, когда вы отправляетесь по своим делам, они приводят вас к беде. Я хочу быть рядом на этот раз. И мне нужно поговорить с вами наедине.
Я знал, о чем он хотел поговорить со мной.
— Хорошо, я расскажу, почему мне нужно отправиться в это далекое путешествие, — согласился я, понимая, что он прав, и я должен объяснить всем свою затею, — скрывать свои намерения нет смысла. Орианна и так все узнает из ваших мыслей, и ей самой решать, что делать дальше. Тьери и Тибальд отправятся со мной в плавание, а вот что делать с Эмили, … тут я не знаю, как поступить. Нужно подумать всем вместе.
Когда я окончил рассказывать о предсмертном видении Дианы и своем решении найти средство ее возвращения, все долго молчали. Каждый из нас думал о реальности и разумности такого путешествия и его последствиях. Тьери, как самый молодой и не знающий страха, был готов идти за мной хоть на край света. Он верил во все чудеса, которые только могут существовать в этой жизни. Тибальд, веривший во всякие предсказания и вещие сны, все же сомневался в правильности моего решения.
— Если видения Дианы верны, — думал он, — зачем самому искать средство ее возрождения, ведь наша встреча в таком случае и так предрешена.
— Тибо, мне все равно, будет ли это магией или это непостижимые дела Господа — я должен знать, что это.
Эмили с Орианной переглянулись, Эмили искала предлог, от которого я не смог бы отмахнуться и понял, что ей непременно нужно отправиться вместе с нами. По тому, как посмотрели девушки друг на друга, я понял, что те же мысли тревожат и Орианну. Я не хотел брать их с собой, но и не представлял, как устроить их здесь до нашего возвращения. Если Эмили еще можно было оставить в замке отца, то Орианна не станет ждать нас здесь несколько лет. Все смотрели на меня, ожидая моего решения.
— Давайте решим эту проблему после нашего возвращения из Парижа, — ответил я на их немой вопрос, так и не найдя правильного ответа. — Сейчас нужно разобраться с кораблем. Тибальд, ты спросишь у отца позволения и отправишься в Париж завтра. Эмили, ты пока побудешь в замке.
— А я?! Вы оставите меня с ней? Я тоже хочу поехать с вами и помочь, если что! — воскликнул Тьери, испугавшись, что его, как девчонку, оставят дома.
— Ну что мне с вами делать? Так и будем по всяким пустякам ходить все вместе? — расстроено воскликнул я, — как няньки, в самом деле!
— Пусть едет со мной, будет по поручениям бегать, — пробурчал Тибо, в его голосе прозвучала такая нежность, что я удивленно посмотрел на него: он относится к этим детям, как к родным! За время моего, скажем так, отсутствия, он прикипел к ним сердцем и, не имея своих детей, нашел их в Тьери и Эмили.
— Ну, пусть, — согласился я, — если тебе это необходимо. Мы остановимся в гостинице "Сизарь". Возьми деньги, купи хороших лошадей, возможно, они нам еще понадобятся, когда будем снаряжать корабль. — Я подал Тибо кожаный мешочек с золотом Тьёдвальда.
Мы с Орианной отправились в Париж сразу после того, как Тибо с Эмили и Тьери вернулись в замок. Мы бежали не торопясь и думая каждый о своем. До Парижа почти 200 миль, и мы могли бы за один час добраться до него, но мне не хотелось торопиться — все равно ночь еще не кончилась.
— Ты не хочешь брать меня с собой? Почему? — тихо спросила Орианна. — Разве я была тебе в тягость все это время?
Мне не хотелось ее огорчать, но я, действительно, не хотел, чтобы она ехала со мной. Иногда я ловил на себе ее взгляды, то сочувствующие, то такие, от которых становилось не по себе. Я не знал, чего она хочет от меня, но ее присутствие раздражало. Сам не знаю почему, но мне было при ней неловко.
— Я не знаю, каким будет это путешествие. Возможно, там нас ждет смерть или еще какие-нибудь неприятности. Я не хочу рисковать вашей с Эмили жизнью, — ответил я ей, как можно мягче.
— Ты хочешь избавиться от меня, прикрываясь заботой обо мне! — бросила она зло. — Я не принесу тебе хлопот. Пожалуйста, не оставляй меня здесь, подумай сам, как я буду жить одна? — Орианна остановилась и, дернув меня за руку, заставила посмотреть себе в глаза, — если ты не знаешь, как поступить со мной, то зачем забрал с того проклятого острова? Дал бы матросам убить меня, и у тебя не было бы головной боли.
— Не говори глупости. Я еще ничего не решил. Сказал же, посмотрим, что у нас получится с кораблем, потом будем решать.
— Если ты сам не возьмешь меня, я вплавь догоню вас. Так и знай!