Вампир, не останавливаясь, пошел вдоль рва. Затем, подняв крышку лаза, хорошо замаскированного дерном с растущей на нем травой, нырнул в темноту подземного хода. Я последовал за ним. Подземный ход уводил нас все глубже, петляя в лабиринте. Воздух, неподвижный и затхлый, все больше пах сыростью и плесенью. Но вот, наконец, повернув еще раз, мы стали подниматься по полого идущему вверх проходу. Повеяло свежим воздухом. Через несколько метров, за очередным поворотом, появились проблески света, и мы вошли в небольшую пещеру.
Ее стены украшали гобелены со сценами охоты и сюжетами из человеческой жизни. Она была обставлена дорогой мебелью, на манер замковых залов для приемов. Несколько вампиров, сидевших вокруг стола, играли в карты. На софах, стоящих вдоль стен, сидели дамы в дорогих туалетах, лакеи разносили напитки. Звучала тихая мелодия, переливаясь чарующими звуками, хотя музыкантов я не увидел. Мне показалось, что я нахожусь на приеме у какого-то знатного вельможи. И если бы не темнота, едва разгоняемая несколькими канделябрами с горевшими в них свечами, все могло бы показаться обычным, как у людей.
Вампир, вошедший вместе со мной, кашлянул, привлекая внимание.
— Вот, господа, привел к вам чужака. Он искал д’Антре, и я, значит, вот, и привел его. — Он явно нервничал. Было видно, что он нечасто бывает в этом месте и сильно смущается. Потупив взгляд, он замолчал.
— Ну и правильно сделал, что привел, Джон. А теперь ступай, — прозвучало откуда-то из-за моего плеча.
Я оглянулся. За моей спиной был виден темный коридор, уходящий в глубь земли. Вход в этот проход закрывала красивая драпировка из шелковой ткани. В проеме, раскрыв занавесь руками, стоял вампир. Это был стройный молодой мужчина с аристократичной внешностью: идеальная осанка, тонкие запястья и длинные холеные пальцы указывали на благородную породу, которая была свойственна высшей аристократии. Его одежда была безупречной: белоснежная сорочка, отделанная изящным кружевом и кюлоты с подвязанной под коленями шелковой лентой. От него веяло ароматом тонких духов. Невероятно, каким образом он достигал такого совершенства в одежде здесь, в подземелье?
С непередаваемым изяществом и чисто французским шармом он плавным движением руки отбросил шелковистый локон длинных волос и, выйдя на середину зала, повернулся ко мне.
— Я слышал, вы искали меня, месье. Каким обстоятельствам я обязан удовольствием видеть вас?
— Меня зовут Мишель де Морель, мне бы хотелось задать пару вопросов Дженессе Мур. С вашего позволения, — раскланялся я в ответ на его любезность.
— Вы прибыли из Франции, месье де Морель? Прошу вас, — шевалье указал рукой на кресло, стоящее поодаль от стола, за которым сидели игроки.
Он подождал, пока я удобно расположусь в предложенном кресле, сам сел напротив и сложил холеные пальцы, поднеся их к ярко-красным губам. Он смотрел на меня с нескрываемым интересом. Его черные, с красным проблеском глаза изучали мое лицо. На губах играла улыбка.
— Я сегодня прибыл из Парижа. У меня пара вопросов к леди Мур. Мне чрезвычайно важно услышать ее ответы.
— Могу я узнать, о чем пойдет речь? Возможно, я сам смогу дать ответ на интересующие вас вопросы.
— Дело в том, что мадемуазель Дженесса создала меня. Но при этом ничего не объяснив, ушла. Я пришел узнать, почему? Уходя, она сказала, что мое превращение было ошибкой. Мне эти слова не дают покоя. В чем она ошиблась? Вот, собственно, и все, что я хотел у нее выяснить.
— Ну что ж, мне и самому будет интересно послушать ее ответ, — д'Антре повернулся и, хлопнув в ладоши, подозвал к себе лакея, застывшего в почтительном поклоне, — будь любезен, Луи, пригласи к нам леди Дженессу.
Лакей, раскланявшись, ушел, а д'Антре повернулся ко мне и спросил:
— Как поживает прекрасный Париж? Давненько я не был на родине, все как-то недосуг.
— Новостей особых нет. В Париже теперь тихо, де Дожье больше не бесчинствует на его улицах, и люди успокоились. Но Вы, наверное, и сами знаете об этом, — говоря это, я следил за его реакцией. Если он знал, что де Дожье больше нет, то почему не пытается вновь вернуться во Францию? А если не знал, то я обрадую его хорошей новостью.
— Как, Огюст ушел из Парижа? — шевалье на мгновение потерял над собой контроль. Он подался вперед, его глаза заблестели неподдельным интересом.
— Скажем так — ему помогли, — на этот раз улыбнулся я.
— Кто? Как это случилось?
— У него ко мне были кое-какие претензии, пришлось дать разъяснения. Правда, мне помогли, один я бы с ним не справился.
— Вы принесли мне замечательную новость, де Морель. За это необходимо выпить! Эй, кто там, — он опять хлопнул в ладоши — принесите господину чистого вина!
Понимая, что достиг необходимого мне расположения д'Антре, я расслабился. Теперь он не станет мешать моей беседе с Мур, которая вышла в это время из внутренних покоев подземелья.
Она грациозной походкой подплыла к нам, и ничуть не удивившись моему приходу, улыбнулась мне, как давнему другу. Мы встали ей навстречу и мне пришлось проявить учтивость, поцеловав ее руку.
— Ну, вот и вы, месье де Морель, — пропела она своим мелодичным голосом, — признаюсь, что я ждала вас с нетерпением. Вы задержались.
— Дженни, месье де Морель принес нам замечательную новость! Де Дожье больше нет. Мой заклятый враг повержен вот этим молодым человеком! Он сделал то, что не удалось сделать мне! И зачем, скажи на милость, я держу во Франции этого бездельника Армана? Вот уже несколько лет от него ни слуху, ни духу. Я разберусь с ним, дай время! Но сейчас не до него! Сегодня архиепископу Йоркскому придется потесниться. Это надо отметить.
— Кому, простите? — удивился я. О том, что случилось с Арманом, я благоразумно промолчал.
— Мы находимся под замком Коднор, это поместье архиепископа Йоркского. Если хочешь, чтобы тебя не нашли — прячься в самом опасном для себя месте, — засмеялся д'Антре. — Инквизиция загнала нас в подземелья, так почему же не воспользоваться ее землями?
Мур сидела напротив и, улыбаясь, следила за нашим разговором.
— Как вы освоились со своим новым качеством? Надеюсь, вам не пришлось слишком туго? Я не могла в тот момент действовать по-другому. Вы уж простите мою поспешность, с которой я вас оставила. Но таково было условие.
— Простите? — переспросил я, — чье условие?
— Во время моей очередной охоты меня захватили какие-то странные люди. Я бы не назвала их вампирами, но и людьми в обычном понимании они тоже не были. От них исходил совершенно незнакомый и удивительно тонкий запах. Их лиц я не рассмотрела, они прятались под капюшонами и масками. Я не знаю, какие у вас с этими людьми проблемы, но условием моей свободы было превращение вас в вампира.
Я любила охотиться в ваших местах, там и попала в их руки. Как им это удалось — я до сих пор в недоумении. Даже не всем вампирам это по силам. Это как магия: мое сознание было замутнено, я двигалась, как в тумане. Сказать по чести, мне непросто было оставить вас в живых — уж очень аппетитным вы оказались, — Мур засмеялась, переливаясь колокольчиком. Мне пришлось улыбнуться в ответ, — но и ослушаться я не посмела. Еще одним условием было мое молчание. Но я не могла уйти, ничего не объяснив. Я постаралась, не вдаваясь в подробности, хоть как-то помочь вам понять, что происходит. Поэтому я и сказала об ошибке. Я знала, что вы, в конце концов, найдете меня, чтобы узнать, почему я так поступила, и… возможно, чтобы отомстить. Ведь вы все еще злы на меня. У вас сильный характер, де Морель! Теперь я думаю, вы понимаете, что я спасала свою жизнь и не могла поступить по-другому?
Но вот что меня поразило, так это вкус вашей крови! Он необычен, не похож ни на что, что мне довелось испробовать за всю мою долгую вампирскую жизнь, уж поверьте мне. И я наблюдала за вашим перевоплощением — это непередаваемо! Мне доводилось видеть, как страдают люди в такие моменты. Да, у вас невероятно сильное самообладание! И то, что вы до сих пор не приобщены, подтверждает это.
То, как она рассказывала о моем перевоплощении, покоробило меня. Может, для них это только необычная история — для меня же — моя жизнь.