– Конечно, я терпеть не могу такого рода мероприятия - ничего крепче чая, черствых бутербродов с огурцами, бесконечных скучных разговоров с людьми, которых никогда раньше не встречал, - продолжал Де Ланси, заставив Леона рассмеяться так сильно, что он чуть не выплеснул полный рот виски через всю комнату. Он поставил бы все поместье Лусимы против одного шиллинга, что Де Ланси никогда в жизни не был на вечеринке в саду.
- Конечно, мемсахиб любят все это шоу. Что ж, они это делают, не так ли, милые? Ничто не нравится им больше, чем надеть новое платье и шикарную шляпу и провести день, сплетничая со своими пустоголовыми друзьями. Но дело не в этом ...
- Ну и что, старина? - пропищал другой пьяница, чуть дальше по бару от Де Ланси, старина по имени майор Перси Николсон, который, как говорили, присутствовал на вечеринке по случаю открытия "Мутайги" в канун Нового года, занял место за стойкой и с тех пор сидел на том же самом месте практически каждый вечер.
- Дело в том, майор, что, нравится вам это или нет, долг губернатора - устроить вечеринку в саду, и наш долг, как англичан, присутствовать на ней. Просто потому, что идет война, это не значит, что мы должны начать отменять наши общественные мероприятия. Совсем наоборот. В этом году, как никогда, есть еще одна причина показать, что нас не остановит и не запугает кучка обезьян, переодетых террористами.
- ‘Справедливое замечание,’ пробормотал майор Николсон, кивая головой в знак согласия.
– И если меня пригласят – или, возможно, мне следует сказать, когда ... – Де Ланси понимающе ухмыльнулся, - я обязательно приду.
- "О Господи, надеюсь, что нет",-сказал себе Леон, хотя и вынужден был признать, что сам не был большим любителем чаепития губернатора-переростка. Он как раз обдумывал неприятное открытие, что они с Де Ланси могут поделиться своим мнением, когда прибыли его друзья.
- Почему бы нам не занять столик на веранде, - предложил он. - Здесь становится немного шумно.
Губернаторские "чопорные", как называли английские представители высшего класса официальные пригласительные билеты, прибыли как в поместье Лусима, так и в Креста Лодж.
-Я вижу, что брак с тобой сделал меня почетным англичанином, - заметил Герхард, увидев свое имя на кремовом конверте с королевской печатью Соединенного Королевства.
- ‘Тебе не обязательно приходить, дорогой, - сказала Шафран, доставая приглашение губернатора. - Я уверена, что это будет ужасно скучно. Хм ... Там написано: - “Джентльмены могут носить медали.” - Ничего о дамах, носящих их. И все же моя не подошла бы к платью, которое я собираюсь надеть.
- Учитывая все обстоятельства, я пойду как простой гражданский, - заметил Герхард.
- Наверное, это и к лучшему. - Шафран открыла еще одно письмо, адресованное исключительно ей, посмотрела на него несколько секунд, а затем сказала: - ‘Ну, что у нас здесь...?
Они сидели за завтраком на веранде, откуда открывался вид на водопой. Герхард собирался налить себе еще кофе. Он замолчал и вопросительно посмотрел на Шафран.
- ‘Рональд Стэннард написал мне,’ - сказала она. - В его письме говорится следующее. - “Дорогая миссис Кортни Меербах ... ” Боже, как бы я хотела, чтобы он перестал быть таким официальным и просто называл меня Шафран. Я знаю, он вежлив, но ...
Она вздохнула.
- “Кажется, я упоминал, что здесь есть несколько человек, в основном молодые, которые согласны с вами в том, что необходимо что-то предпринять в отношении того, как ведется кампания против Мау-мау. Но мы также хотим, чтобы Мау-Мау потерпели поражение, и мы, конечно, не хотим делать ничего, что могло бы выглядеть как предательство нашей страны. Так как же сделать одно без другого?"’
- ‘Это очень справедливый вопрос, - сказал Герхард, помешивая молоко в чашке, которую только что наполнил кофе. - И я точно знаю, что должны чувствовать Стэннард и его молодые друзья. Точно так же чувствовал себя и любой порядочный немец. И, моя дорогая, ты тоже должна быть осторожна. Если увидят, что ты идешь на войну против своего собственного сообщества, это не принесет тебе никакой пользы, и это также не поможет вашему делу, независимо от того, насколько оно справедливо. - Он отхлебнул свой напиток и спросил: - Как ты думаешь, чем это закончится?