Стэннард оглядел шатер, заметил свою цель и снова помахал рукой, на этот раз призывая. Мужчина примерно в двадцати ярдах от него ухмыльнулся в знак признательности и начал пробираться сквозь толпу, вежливо улыбаясь, когда он прокладывал путь между одной небольшой группой гостей и другой, игнорируя взгляды, которые он получал, которые варьировались от удивления до неприкрытой враждебности, когда он проходил мимо.
Шафран знала, что это грубо, не говоря уже о том, что недостойно, пялиться, но она не могла отвести глаз от мужчины. Во-первых, он был почти единственным чернокожим во всем шатре, который не был одним из слуг. А во-вторых, он был одним из самых красивых людей, которых она когда-либо видела в своей жизни.
Он был высок, на дюйм или два выше шести футов, по оценке Шафран, одет в полицейскую форму-рубашку цвета хаки, шорты и носки, коричневые ботинки на шнуровке. В этом наряде даже самый красивый белый мужчина выглядел как бойскаут-переросток. И все же на этом африканском образце он казался таким же элегантным, как от лучшего портного Сэвил-Роу, идеально подчеркивающий его широкие плечи, глубокую грудь, худой живот и длинные, мускулистые ноги. Сержантские нашивки на рукавах и длинный ряд медалей на левой груди только усиливали эффект.
"Если бы Микеланджело когда-нибудь видел тебя, - подумала Шафран, - он бы сказал Дэвиду, чтобы он прыгнул, твои услуги больше не требуются".
Лицо этого человека было достойно его тела. Его кожа была насыщенного кофейно-коричневого цвета, а голова была выбрита, подчеркивая элегантность его лба, который был гладким и блестящим, не запятнанным ни малейшей складкой или морщинкой. У него были высокие скулы, которые, казалось, пересекали его лицо в идеальной параллели с четкой линией челюсти. Нос у него был прямой, ноздри слегка раздувались над ртом, нижняя губа которого была полной, в то время как верхняя имела форму широкого, неглубокого лука.
В покое эти губы выглядели чувственными, задумчивыми, почти надутыми, а его темные глаза имели слегка прищуренный, проницательный взгляд. Но когда он улыбнулся, обнажив ряд идеальных белых зубов, его глаза загорелись, сморщившись в обе стороны, и проявилась юношеская, почти дерзкая сторона его характера.
Шафран редко чувствовала себя уязвимой, не говоря уже о беспомощности, но она вдруг очень остро ощутила нежную женственность своего платья, легкомыслие своей маленькой шляпки и очень очевидную энергию и силу мужчины, идущего к ней.
- "Возьми себя в руки, девочка", - сказала она себе, чувствуя, как учащается ее пульс, когда его глаза встретились с ее и начали свой собственный осмотр. Здесь у тебя могут быть серьезные неприятности.
Стэннард знал о крикете гораздо больше, чем о сексе, и, казалось, совершенно не обращал внимания на потрескивание электричества в воздухе.
- Миссис Кортни Меербах, позвольте представить вам сержанта кенийской полиции Маку Макори. Сержант, это Шафран Кортни Меербах.
Они пожали друг другу руки. - Рад познакомиться с вами, мэм. - рукопожатие Макори было уверенным, и в его хороших манерах не было ни намека на подобострастие, ни намека на неравенство. Это был явно человек достоинства и самоуважения. - Мистер Стэннард кое-что рассказал мне о вас, - добавил он. - ’Мне стало любопытно узнать больше.
Шафран издала короткий смешок, который, как она поняла, прозвучал гораздо более нервно, чем она намеревалась.
- Боже мой, Рональд, о чем ты говорил?
- ‘О, хорошо, а ...
Стэннард яростно покраснел, и Шафран пришлось подавить смешок, когда она поймала взгляд Макори и заметила, что он явно забавляется тем, что другой мужчина барахтается.
- Мистер Стэннард был так любезен, что рассказал мне немного о вашей военной работе,’ сказал Макори, спасая ситуацию. - Это звучало очень впечатляюще.
- Не больше, чем ваша, сержант, - сказала Шафран, чувствуя себя теперь более непринужденно. - Я права, думая, что вижу среди ваших наград Медаль за выдающиеся заслуги?
Макори кивнул. - Совершенно верно.
- И бар к нему тоже ...
DCM был второй по величине наградой за доблесть, которую мог получить солдат ниже офицерского звания, только улучшенной Крестом Виктории, и Макори выиграл ее дважды.
- Могу я спросить, как они к вам попали?
Макори скромно пожал плечами. – Я служил в Королевских африканских стрелках во время кампании в Восточной Африке - там я и получил медаль. Мне дали бар на Дальнем Востоке. К тому времени меня перевели к чиндитам. Я служил под началом Уингейта в Абиссинии, и он взял меня с собой.