- Трахаешься со слишком многими женщинами?
Теперь настала очередь Герхарда пожать плечами. - Я ничем этим не горжусь. Но я был зависим, как некоторые из моих друзей были зависимы от наркотиков, которые будили их утром и отправляли спать ночью. Даже сейчас, когда у меня наконец-то появился шанс сразиться с братом ... Ну, ты видела меня - мне это нравилось. Поэтому я хочу сказать, что понимаю твои чувства.
- ‘Спасибо,’ сказала Шафран, обнимая его и крепко прижимая к себе. - Я чувствовала себя такой виноватой, мне было так стыдно за то, какая я... - Затем она улыбнулась и посмотрела ему в глаза. - ’Я и сама была не совсем хорошей девочкой.
Он издал нежный смешок и указательным пальцем соскреб немного крема с ее щеки. Затем он поцеловал ее там и сказал: - "Мы были в разлуке шесть лет, и ты не монахиня. Сейчас все это не имеет значения ... Но, дорогая, мы должны повзрослеть и подумать о наших детях. Мы им нужны.
- Я напишу Макори и скажу, что не могу участвовать в его патрулировании.
Шафран пристально посмотрела на Герхарда, желая увидеть его реакцию, потому что хотела, чтобы он был доволен тем, что она сделала этот выбор для него и для детей, а не для себя.
Он кивнул и хотел что-то сказать, но потом остановился, помолчал и сказал - "Нет ... иди в патруль. Убери наркотик из своего организма. И тогда ты должна пообещать мне ... никогда больше.
- ‘Обещаю,’ сказала Шафран. - Больше никогда.
И она поклялась себе, что не шутила.
- Держись подальше от неприятностей, - сказал Герхард, на полпути между приказом и мольбой.
Прошло три утра после их ссоры, и он лежал в постели, когда первые лучи утреннего света проникли в окна спальни в Креста-Лодж, окрасив ее в оранжевый и золотой цвета.
- Да, - немного раздраженно ответила Шафран, натягивая брюки.
Их спор прошлой ночью закончился достаточно мирно, но память о нем цеплялась за них обоих, и напряжение между ними все еще оставалось неразрешенным. Герхард мог бы сказать, что ей следует отправиться в патруль, но он явно предпочел бы, чтобы эта тема вообще никогда не поднималась.
- И если тебя будут искать неприятности, - добавил он, - пожалуйста, постарайся хоть раз убежать и избежать их.
В его голосе не было ни звука возражения, только искренняя забота о безопасности Шафран.
Она вернулась к кровати и села рядом с ним, смягчая тон, когда сказала: - "Не будет никаких проблем, но если они возникнут, я действительно сделаю все возможное, чтобы держаться подальше от этого. Даже если у меня возникнет искушение.
- Ха! - Герхард печально улыбнулся. - Как будто ты можешь ... - Он потянулся и положил свою руку на ее. - ‘Иди,’ сказал он. - И возвращайся целой и невредимой.
- Обязательно, - ответила Шафран.
Но когда она закрыла за собой дверь, то поняла, что ни один из них не сказал - "Я люблю тебя". На секунду она заколебалась, раздумывая, стоит ли возвращаться к Герхарду. Но потом она подумала: - "Я заглажу свою вину перед ним сегодня вечером", и вместо этого пошла в спальню, которую делили Зандер и Кика.
Дети спали, но Шафран поцеловала их в лбы и прошептала им обоим: - "Мама любит тебя".
Затем она плотно позавтракала, потому что никто не знал, когда она сможет поесть в следующий раз, и наполнила маленькую, потрепанную холщовую сумку, которую она носила с собой всю войну, всем, что ей могло понадобиться. Она выехала из Креста-Лодж на одном из "лендроверов", которые они с Герхардом держали там.
Макори велел ей встретиться с ним в половине девятого. У нее было пять свободных минут, когда она въезжала в ворота полицейского управления в Моло, маленьком городке примерно в пятнадцати милях от самой северной точки поместья Лусима. Город лежал на высоте более 8000 футов, и в воздухе все еще чувствовался резкий холод.
Впереди располагался полицейский участок, одноэтажное Г-образное здание. За ним, на склоне холма, возвышавшегося за станцией, были разбросаны жилые помещения для мужчин - хижины для африканцев, бунгало для их белых офицеров. Люди в форме сновали туда-сюда. Нетренированному глазу они могли бы показаться эффективными, хорошо обученными людьми, занимающимися своими делами. Но у Шафран было шесть лет военной службы, и она знала, что видит.
Что-то пошло не так. Или, как говорили силы, «есть небольшая ошибка».
Она припарковала свой "лендровер" и направилась к главному входу.