- ‘Хорошо, тогда поговорим, - сказал Исидор. - Но не в Германии. Даже сейчас, знаешь ли, я не чувствую себя в полной безопасности. Здесь есть люди, для которых ничего не изменилось. Но в эти выходные я вернусь в Цюрих. Может быть, тогда ...
- ‘Отлично, - сказала Шафран. ‘Это Цюрих.
***
Мау-мау еще не нанесли удар по своим колониальным правителям, но мысль об их присутствии где-то там, наблюдая, ожидая, готовясь нанести удар, распространяла страх, как вирусная эпидемия, заражая все белое население. Люди требовали, чтобы что-то было сделано, хотя никто точно не знал, что именно. Власти не могли нанести ответный удар врагу, которого они не видели. Но по мере того, как призывы к действию становились все громче, было решено создать Специальную полицию.
Однажды в два часа ночи, когда убывающая луна казалась лишь серебряной полоской, Кунгукабая и Уилсон Гитири сидели на корточках в дренажной канаве, тянувшейся вдоль грунтовой дороги. Через дорогу стояло небольшое глинобитное здание с крышей из гофрированного железа - местный полицейский участок.
Тремя неделями раньше рабочие возвели второе здание. Это было низкое приземистое строение из железобетона, стоявшее примерно в двадцати ярдах от станции. Деревянные столбы высотой в десять футов были вбиты в землю через равные промежутки, образуя периметр вокруг нового сооружения. Между столбами была натянута колючая проволока, образуя защитный забор с двойными воротами, обращенными к полицейскому участку, также построенному из деревянных столбов и колючей проволоки. Он был закреплен тяжелой цепью.
Колонна грузовиков приехала и уехала. Их груз был выгружен. Туземцы, которые переносили поток тяжелых деревянных ящиков из грузовиков в новое здание, считались верными своим белым хозяевам. Содержание этих ящиков считалось секретным, как и цель, для которой они предназначались. Но ужасающая сила кровавых клятв перевешивала любую преданность Короне, и от Мау-Мау осталось совсем немного секретов.
Кабайя взглянул на часы. - ‘Иди, - прошептал он.
Гитири поднял голову над краем канавы, огляделся, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и, низко пригнувшись, перебежал дорогу, прежде чем остановиться у забора. В руках он держал пару ножей с длинными ручками. Они быстро расправились с колючей проволокой, и Гитири проделал отверстие, достаточно большое, чтобы в него мог пролезть человек или ящик с винтовками. Он повернулся к канаве и быстро поднял вверх большой палец.
Через несколько секунд Кабайя уже спешил к своему заместителю, а за ним еще трое мужчин. У всех на плечах висели пустые армейские рюкзаки.
Один за другим они пролезли в щель в заборе, потом подбежали к голой бетонной стене блокгауза. Перед ними был единственный выход: толстая стальная дверь, столь же непроницаемая для выстрелов или ручных гранат, как и бетон вокруг нее.
Чтобы попасть в здание, понадобится артиллерийский снаряд или бомба. У Кунгу Кабайи не было ни того, ни другого. И все же он верил, что сможет войти. Он посмотрел на часы и что-то пробормотал себе под нос.
- Давай ... Давай ...
Майна Мванги был дежурным констеблем. Ночная стража традиционно никогда не была особенно трудной задачей. Местность вокруг полицейского участка принадлежала белым. Колонисты слишком много пили. Они совершали слишком много прелюбодеяний на вкус благочестивых мужчин и женщин, которые готовили им пищу, убирали их дома, стирали их одежду и работали на их фермах. Но они редко были виновны в уголовных преступлениях. И если какой-нибудь африканец что-нибудь у них крал, их белые хозяева почти всегда вершили свое собственное суровое правосудие, не прибегая к помощи полиции.
В течение многих лет Мванги и его коллеги-констебли могли дремать во время ночного дежурства, не опасаясь, что их потревожат. Однако в последние месяцы белые фермеры и их семьи видели Мау-мау в каждом темном движении в ночи и слышали их приближение в каждом неожиданном шуме. Всего час назад он подошел к телефону и услышал, как перепуганная белая женщина умоляет его прийти ей на помощь.
– Они там, мятежники, я знаю, что они там, эти кровожадные свиньи. Я слышу их, и я совсем одна, мой муж уехал в Найроби. Иди сюда, мальчик, сейчас же!
Мванги приехал на ее ферму, расположенную в паре миль от полицейского участка, и обнаружил, что легкий ветерок постукивает по раме двери сарая для инструментов, а по каменистой земле катится пустая масленка.