— Как насчёт этого? — его глаза прожигали мои.
Я пнула ногой, лишившись самообладания и будучи не в состоянии дольше выносить его прикосновения.
— Я в порядке, — если честно, я чувствовала себя так, будто медленно умирала, но сказать ему об этом не могла. Я подтянула ноги поближе к испорченному подолу платья, ощущая потерю его прикосновения. — Ничего не сломано, — даже сказав это, я не была уверена, что это правда. Ноги в порядке. Остальные части моего тела под вопросом.
— Где Люсинда?
Я обернулась и увидела, как Люсинда тянула свою кобылу наверх.
Слава Богу, животное не пострадало, и Люсинда в порядке.
Повозка лежала на боку, наполовину утонув в грязи канавы.
— Думаю, это означает, что мы идём пешком, — проворчала я.
Уилл недоверчиво покачал головой.
— Ты можешь стоять?
Я кивнула, поднимаясь на ноги.
— Хотя в этом платье я не смогу уйти далеко, — я стиснула зубы и сжала подол. Дёрнув по шву, я оторвала остатки разодранной в клочья ткани, укоротив юбку до коленей, затем проделала то же самое с сырой исподней юбкой.
— Слава небесам, что никто не увидит меня в таком виде, — задумчиво произнесла я, поднимая взгляд. Глаза Уилла остановились на моих изящных сапожках. Он моргнул и сглотнул, точно в его горле стоял комок.
Неожиданно мне стало так жарко, что пришлось бороться с неудержимым желанием расстегнуть воротник.
Он отвернулся, переключая внимание на лошадь.
— Она не пострадала? — спросил он Люсинду, которая сумела избежать неприятностей с грязной юбкой — её кринолин как всегда был целым, модным и благопристойным.
— Она в порядке, — Люсинда протянула поводья лошади Уиллу, который немедленно пробежался руками по каждой ноге кобылы, как только что проводил по моим. Щекочущее ощущение пробежалось вверх по моей спине. — Мег, ты пострадала? — позвала Люсинда.
Я пересекла дорогу. Руки тряслись, я все ещё чувствовала удушье от мутной воды. Платье липло к телу, промокнув насквозь, но я выжила.
— Моей юбке досталось сильнее всего, — ответила я.
Как я должна идти, зная, что Уилл видел мои ноги? Черт, как я должна идти, когда все ещё чувствовала его руки на моем колене?
— Полагаю, ворон приземлился рядом с тем амбаром. Это совсем недалеко, — сказала Люсинда, пока я шла с ней в ногу. Она пригладила рукой растрёпанные волосы и сдёрнула загубленный капор, затем подняла сумку, в которой лежала книга и немного еды, которую мы торопливо упаковали перед уходом из магазина игрушек. Слава Богу, все осталось сухим.
— Милые сапожки, — заговорщически прошептала она. — Как жаль, что нам приходится их постоянно прятать, ты так не думаешь?
Вопреки невзгодам, в которых мы оказались, я рассмеялась.
Глава 13
Ворон взгромоздился на гниющую соломенную крышу. Когда мы приблизились, я осознала, что рассыпающаяся груда камней, которую она покрывала, некогда была овчарней. Теперь она являлась всего лишь четырьмя неровными грудами камней, скреплённых известковым раствором, к которым сверху цеплялись гнилые стропила.
Ворон каркал снова и снова, словно звуковой маяк среди тихого пригорода.
Вода с моего промокшего платья все ещё капала на сапожки. Я дрожала, проходя в тени овчарни и поворачивая запор огромной сводчатой двери. Между повидавшими виды досками образовались щели, но через них я ничего не могла рассмотреть.
— Аккуратно, крыша может рухнуть в любой момент, — предупредил Уилл, когда мы приоткрыли дверь. Стая воробьёв вспорхнула шквалом движения и шума. Я отпрянула, пригнув голову, и они вылетели через дыру в крыше с ловким проворством.
— Взгляните, — голос Уилла переполнился изумлением. Я бросила взгляд вниз, на луч солнечного света, проникавшего сквозь открытую крышу. Частицы пыли мерцали и кружились на солнце, затем оседали на элегантных склонённых головах двух металлических лошадей.
— Роскошно, — прошептала я. Их вид привлёк меня вперёд. Лошади выглядели точь-в-точь как иллюстрации в книге, и все же увидев их воочию, перед собой, я задержала дыхание.
Серебряные пластины образовывали их тела, делая их похожими на лошадей в броне тех дней, когда рыцари бились в поединках за леди. Каждая линия, каждый шов в пластине представлял собой изящное произведение искусства. Вместо ног они стояли на огромных колёсах с вплетёнными спицами, которые выглядели как сияющий иней на идеальной паутине. Каждая деталь, от мягкого изгиба меди, образовывавшей длинные ресницы, до проволочных грив, аккуратно завязанных маленькими узелками вдоль хребтов на шее, была превосходной.