Он шлёпнул ещё один кусок дерева в кучу на изгибе его локтя.
- Я любил отца, а он любил меня, - его твёрдый взгляд буравил меня. - Поверь мне, этого оказалось недостаточно.
- Но Оливер и Люсинда...
Уилл дёрнул другую доску, ломая её напополам.
- Оливер и Люсинда не собираются содержать нас всю жизнь, и они не должны этого делать. Я не буду жить за счёт их благотворительности, - Уилл сгорбил плечи, словно под грузом тяжкого бремени. Затем он зашагал обратно прямиком к хижине. - Я должен сам встать на ноги.
- Это не означает, что мы не можем быть вместе, - я чувствовала глубинную рану, пульсирование которой угрожало сокрушить меня. Я любила его. Моё сердце принадлежало ему. Даже если в данный момент он говорил разумные вещи, я знала - это неправильно.
Он - все, чего мне хотелось. Мы могли найти свой путь, лишь бы мы оставались вместе. Где-то в пустошах заржала лошадь. Уилл поднял голову.
Когда звук утих на пронзительном ветру, он снова перевёл взгляд на меня. Положив обломки двуколки у двери коттеджа, Уилл всмотрелся в моё лицо таким напряжённым взглядом, что моё сердце взмолилось к нему.
Он провёл кончиками пальцев по моей щеке, смахивая жгучие слезы. Его губы слегка приоткрылись, словно он хотел поцеловать меня. Я видела сдержанность в его глазах.
- Ты соблазняешь меня, - прошептал Уилл, когда я подалась ближе к нему.
Мне нужно почувствовать его руки вокруг себя, знать, что у нас есть шанс.
Уилл сделал шаг назад, превращая небольшое расстояние между нами в зияющую пропасть.
- Я бы уничтожил тебя, Мег, - он сделал ещё один шаг. - Ты заслуживаешь большего, чем я когда-либо смогу тебе дать.
Уилл ушёл от меня на бесплодные вересковые пустоши, и садящееся солнце превратило его всего лишь в ещё одну тень.
Воздух вырвался из меня сдавленным рыданием. Уилл уходит. Он не останется со мной. Теперь я это знала, и осознание разрывало моё сердце на части.
Я чувствовала это. Глубоко в моей груди что-то надорвалось. Я стиснула руки в кулаки и сжала их вместе, пытаясь защититься от глубинной боли, но я не могла остановить её.
Моё сердце разбито.
Развернувшись, я поискала остальных, хотя слезы продолжали литься из глаз. Я не знала, куда подевались Оливер и Люсинда.
Это не имело значения.
Я одна.
Каждая часть моего тела казалась сделанной из свинца, когда я слепо обходила хижину сзади. Сквозь слезы я нащупала защёлку на двери экипажа и открыла её. Мне понадобились все мои силы, чтобы взобраться наверх, закрыть дверь и рухнуть на бархатную скамейку.
Я заплакала. Безудержные сокрушительные рыдания сотрясали меня, пока я пыталась дать выход боли, струившейся из моего разбитого сердца.
Уилл любил меня. Этого недостаточно. Он любил меня недостаточно или, возможно, слишком сильно. Конечно, я не хотела голодать, но здесь не оставалось места для компромисса, не оставалось никакого способа улучшить положение дел.
От меня ожидалось, что я буду сидеть и ждать, пока он не сделает своё состояние, и только потом мне будет разрешено иметь к нему чувства? Это время уже миновало.
Уилл хороший. Он казался моей второй половинкой, но сейчас он разорвал меня на куски. Во второй раз он предал моё доверие. Хуже этого ничего и быть не могло.
Когда я почувствовала, что больше не могу плакать, я заставила себя приподняться и уставилась на собственные колени. Было темно. Дым из дымохода клубился в воздухе, окрашивая прохладную ночь запахом горящего дерева и какой-то жареной птицы.
Оливер, должно быть, установил силки.
Видят небеса, он бы не сумел подстрелить несчастное существо.
Каждая мысль, проносившаяся в моей голове, напоминала палку, бесцельно плывущую по извилистому ручью. Я не хотела видеться с другими. Я не хотела, чтобы они знали, что я плакала.
Я глубже закуталась в капитанский мундир. Хотя мне и больно, но я должна встретиться с этим лицом к лицу. Я нуждалась в помощи Уилла, но придётся продолжать в одиночку, и я справлюсь. Это принесёт страдания, но я справлюсь.
Покусывая губу, я собралась с духом и открыла дверь экипажа. Я не знала, как долго я плакала - мне известно лишь то, что ветер утих, а ночь украла остатки дневного тепла. Я наблюдала, как призрачный туман поднимается над пустошами, и чувствовала себя абсолютно одинокой.
Это напомнило мне о жестокой и трагической истории, которую я читала - о горькой любви и затерявшемся на пустошах духе женщины, убитой горем и жестоким обращением. Я чувствовала себя немного похожей на неё, потерянной и снедаемой любовью.
Туманы словно звали меня, приглашая навсегда затеряться в своих холодных объятиях.
Оттуда показалась фигура, белые клубы тумана вились вокруг его ног и лица.
- Уилл? - моё сердце ёкнуло и ожило, затем сильно забилось, когда мною овладел страх. Походка мужчины отличалась от походки Уилла. Пока он приближался, мой взгляд остановился на пистолете, нацеленном мне в сердце.
- Добрый вечер, Маргарет, - его голос звучал хрипло, словно он не пользовался им годами. Хорошее чёрное пальто облегало его фигуру, а на его морщинистом лице виднелись густые венгерские усы. Единственная белая прядь выделялась в лохматых черных волосах.
Рэтфорд.
Не понимаю, откуда мне это известно, но я знала. Он походил на физическое воплощение своего дома - внешне элегантный, внутри безумный.
- Добрый вечер, милорд, - я вздёрнула подбородок, сохраняя спокойствие. Он не выстрелит в меня. Он нуждался во мне. Всегда нуждался.
- Я бы попросил тебя сделать одолжение и не кричать, - он склонил голову, не отрывая глаз от ключа на моей шее. - Видишь ли, я уже столкнулся с юным Уильямом на пустошах.
Уилл выдал меня Рэтфорду? Он бы этого не сделал. Что бы он ни говорил, он бы этого не сделал.
- К сожалению, Уильям оказался не столь сговорчив в отношении моего плана, как ему следовало. Боюсь, мне пришлось наказать его.
Новый укол страха пронзил меня. Глаза Рэтфорда блеснули.
- Если ты сделаешь, как я скажу, никто не пострадает. Но стоит тебе ослушаться меня, и бедный Уилл может закончить свою жизнь так же, как и начал: достаточно трагично.
Моё сердце сжалось, и я боялась, что мне может сделаться дурно.
- Что вы с ним сделали?
- Ничего, что нельзя исправить, если ты сделаешь, как я тебе сказал. А теперь иди и принеси пластины, - он взмахнул тройным стволом пистолета в сторону экипажа. - Мы собираемся прогуляться, только ты и я.
Я проглотила тяжёлый комок в горле. Какой выбор у меня был?
Глава 30
Я вернулась в экипаж и позволила двери захлопнуться за мной. На мгновение я подумывала уехать в экипаже. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я не могла завести его или тронуть с места так, чтобы не разозлить барона и не навредить Уиллу.
Я открыла сундук, пока мой разум лихорадочно перебирал варианты. Мне нужно предупредить Оливера и Люсинду. Они, наверное, сидели у огня в маленькой хижине, не подозревая об опасности, в которой я очутилась. Но что бы я ни сделала, придётся делать это быстро и под пристальным вниманием Рэтфорда. Я должна мыслить как Развлекатель.
Что у меня имелось?
Я раскрыла мешок, приваленный к сундуку, и стала рыться в содержимом. Голубь, дневник Саймона, кусок угля... Должно же быть что-то ещё. Я порылась в оставшейся части мешка и в содержимом сундука.
Нужно, чтобы остальные узнали о произошедшем. Я должна оставить какое-то послание. Чёрная пыль от куска угля покрыла кончики моих пальцев.
Вот оно!
Трясущимися руками я вырвала пустую страницу из дневника Саймона, затем вытащила пластины из сундука. Я торопливо сделала углём на листе оттиск с пластины, которая отмечала нужный замок, чтобы дать Оливеру и Люсинде карту. Пальцы сделались черными от угля, я перевернула кусок бумаги и нацарапала: «Рэтфорд. Уилл ранен на пустошах».
Я перевернула страницу и сложила её, затем схватила крошечного серебряного голубя из мешка. Он положил голову на грудные шестерёнки, мягкие серые крылья плотно прижимались к телу. Я перевернула птицу и засунула записку в вышитый карман на животе.