— Но ты считаешь, что мы могли бы найти факторы, которые помогут человечеству восстать из праха.
— Я уверен в этом, — сказал Д.и П. — Как я вам сказал, у меня лишь поверхностное впечатление о том, что принесли исследователи. Да и то не обо всем. Но вот что я помню: машина счастья, метод, позволяющий производить счастье и удачу; место смерти Великой Конфедерации инопланетян, которые отправлялись туда, чтобы закончить свои дни и, перед смертью, помещали весь свой умственный и эмоциональный багаж там, откуда он мог быть извлечен, если бы в этом когда-либо возникла необходимость; уравнение, которое мне непонятно, но в котором заключен способ путешествия быстрее света; разум, научившийся жить где угодно, а не только в материи мозга; математика, в которой много общего с мистикой и которая использует мистику. Может, мы ничего из этого не сумеем использовать. Но это лишь примеры. Там еще много другого, и я уверен, что многое будет нам полезно.
Впервые заговорила Элин:
— Мы стоим лишь на краю. И видим все несовершенно. Хватаемся за частички и не можем представить себе все. Есть такие великие понятия, которые нам еще недоступны. Мы не замечаем того, чего не можем понять.
Она говорила не с ними, а с собой. Ее ладони на столе, она смотрела сквозь стены в какой-то другой мир.
Она смотрела во Вселенную.
24
— Ты сошел с ума, — говорила Мэг Кашингу. — Если ты пойдешь к ним, они убьют тебя. Они разгневаны из-за того, что мы здесь…
— Они люди, — возразил Кашинг. — Варвары. Кочевники. Но люди. С ними можно говорить. Они разумны. Нам нужны кожухи мозгов, нам нужны чувствующие, нужны люди с технологическим чутьем. С врожденным технологическим чутьем. В старину были люди, которые могли взглянуть на машину и определить, как она работает; инстинктивно, с одного взгляда понять связь ее частей.
— В старину, но не теперь, — сказал Ролло. — Люди, о которых ты говоришь, жили в те времена, когда машины были обычным явлением. Они жили с машинами и среди машин. К тому же то, о чем мы говорим, не обычная примитивная машина с соединениями и движущимися частями. Это электронная система, а электроника давно забыта. Нужны специальные знания, годы обучения…
— Может, и так, — согласился Кашинг, — но у Д.и П. есть техническая библиотека; а в университете немало людей, умеющих читать и писать и не утративших способности к обучению. Потребуется немало времени. Может, несколько поколений. Но со времен Катастрофы мы и так потеряли много времени. Можем позволить себе роскошь потерять еще чуток. Нам нужна избранная группа чувствующих, снабженных головными кожухами, и техники…
— Кожухи — ключ ко всему, — сказала Мэг. — В них наша надежда. Они единственные кто сохранил древнюю традицию логики. И с помощью чувствительных они смогут добраться до информации. Вероятно, только они смогут интерпретировать и понять эту информацию.
— Но должны быть и такие, кто сумеет записать результаты, — сказал Кашинг. — Мы должны все записывать. Без такой тщательной работы ничего не получится.
— Согласен, что мозг роботов — наша единственная надежда, — сказал Ролло. — Со времени Катастрофы человечество ни на йоту не продвинулось в технологическом смысле. Можно было ожидать, что среди всех этих стычек, грабежей и сумятицы кто-либо заново изобретет порох. Ничего подобного. Насколько мне известно, никто еще не додумался до этого. Говорю вам, технология умерла. Оживить ее невозможно. Раса отвергла ее. Чувствующие и кожухи старых роботов — вот что нам нужно.
— Д.и П. сказал, что здесь есть кожухи, — вмешался Эзра. — Кожух мозгов погибших роботов.
— С полдюжины, — сказала Мэг. — А нам нужны сотни. Я думаю, они очень индивидуальны. Из сотни лишь один или два способны достичь информации.
— Хорошо, — сказал Кашинг. — Согласен. Нам нужна группа чувствующих; нужно много кожухов. Чтобы получить все это, нужно связаться с племенами. В каждом племени могут быть свои чувствующие; у всех есть пирамиды из кожухов. Некоторые из племен на равнине, сразу за Деревьями. Не нужно далеко идти. Я выйду утром.
— Не ты, — сказал Ролло. — Мы.
— Вы останетесь здесь, — возразил Кашинг роботу. — Увидев тебя, они набросятся и… унесут с собой твой кожух.
— Я не могу оставить тебя, — сказал Ролло. — Мы столько миль прошли вместе. И ты сражался вместе со мной с медведем. Мы друзья. Я не могу отпустить тебя одного.