По лицу потекла вода, кружилась голова, и сушь, страшная сушь во рту.
– Пить, – только и прошептала я, открывая глаза.
Попечитель, он держал меня за руки, пока я гуляла в прошлом по чужой спальне, поднес к губам стакан. Делая глоток, услышала как зубы стучат о край стакана от возмущения и обиды.
Окончательно вернувшись в реальность, взяла из рук ректора салфетку и промокнула лицо, на которое кто-то из них выплеснул стакан воды. И хороша же я была в мокром платье и растрепанными волосами. Не обращая внимания на округлившиеся глаза лорда Амбрелиаза, попечитель провел ладонью над мокрыми пятнами на платье, и они высохли.
– Рассказывай, – потребовал ректор, лорд Тримеер вернулся в свое кресло.
– Лорд Амбрелиаз, конечно, Вы все рассказали о клятве в первую брачную ночь своей жене Амилен Амбрелиаз, – сказала и отметила, как у попечителя вытянулось лицо, а у Амбрелиаза покрылось красными пятнами.
– Ты что, в их спальне оказалась? – вдруг захохотал ректор, – ну, Видания, ну учудила, и как много ты там успела увидеть?
– Вот ничего такого, от чего стоит краснеть, бледнеть и терять дар речи. И вообще, обнаружив пару в спальне, я стояла к ним спиной в окно смотрела и ждала… дождалась. Сначала леди Амилен рассказала о клятве, данной ею, а потом и лорд Амбрелиаз вспомнил, что когда–то клятву дал. И ведь что интересно, она все вытянула из Вас лорд Амбрелиаз, кому дали клятву, где живет это офицер … так что, извините. Никакой у нас с Вами помолвки не будет, Вас пытаются использовать вслепую, и мне это не нравится.
– Но погодите, Видана, Вы мне понравились, и я желаю этой помолвки, зачем Вы сопротивляетесь? – рассердился лорд Амбрелиаз.
– А для чего Вам жена? – спросила я.
– Как для чего? Жена будет вести дом, рожать детей, любить меня, вместе со мной присутствовать на балах… Вам неизвестно для чего жена нужна? – удивился лорд, – я сделаю так, что Вы получите домашнее образование, и не придется в Академию возвращаться. И потом, я выполню клятву и не буду обязанным больше Гаю Бергу и его семье.
– Лорд Амбрелиаз, Вы очень хотите выполнить клятву, данную моему деду?
– Да, это вопрос чести. Я хочу освободиться от нее.
– Все понятно. Я, как внучка своего деда, предлагаю: Вы женитесь на Генриетте Тримеер – она более всего подходит под Ваши требования жены, – и клятва погашена.
И в ту же минуту распахнулась дверь и в гостиную вплыла Генриетта. Подслушивала, поняла я, не обращая внимания на рассерженные глаза лорда Амбрелиаза. А его взгляд переместился на Генриетту, и лорд онемел, глаза округлились, ноздри затрепетали.
Высокая, стройная женщина с белокурыми волосами, забранными высоко на затылке и спадающими каскадом, локонами по спине, ярко-голубыми глазами и нежным румянцем на щеках, в декольтированном платье алого цвета, Генри сразила лорда наповал с первого взгляда.
Франц Амбрелиаз поднялся, чтобы поприветствовать вошедшую, да так и остался стоять, пожирая ее глазами, а Генри, наслаждаясь произведенным эффектом, присела в реверансе и, опустив стыдливо глаза, произнесла: «Извините, нас не представили друг другу. Сегодня дом полон гостей, я только хотела выяснить, по какому поводу здесь бушует Видания»
– Все леди и лорды, – вырвалось у меня, – дальше разбирайтесь сами, а меня сказки ждут. – И не оглядываясь, стремительно вылетела за дверь, едва не сбив с ног подслушивавших за ней леди Амилен и леди Гертруду.
Они захихикали, увидев, как полезли наверх мои брови, и вернулись к своему занятию, а я побежала к себе, чтобы ворвавшись в свои покои, разрыдаться от непонятно откуда взявшихся слез и начавшейся истерики.
Как долго я плакала, не знаю. А потом умываясь, смотрела на себя в зеркало ванной комнаты и думала о том, что леди Амбрелиаз, жива и именно она приложила руку к смене малышей. Толкая бывшего супруга на брак со мной, она была уверена, что Видана Берг настоящая дочь Амилен Рамон и Фетарха Х. Она мстила своей бывшей сопернице, которая оказалась счастливее ее, была любимой женщиной императора. И орудием этой мести выбрала дочь леди Амелин. Сначала малышка должна была вырасти на границе империи, в деревенской избе, а потом оказаться юной женой в какой-нибудь брачной партии, совершенно не подходящей для императорской дочери.