– Лорд Тримеер, а близкие у него остались? – спросила я в надежде на утвердительный ответ, – может, по этой линии что–то выяснится?
– Видан, а как тебе Модеус, библиотекарь нашей канцелярии? – неожиданно спросил Тримеер, – спрашивал о тебе сегодня и просил передать, что будет рад помочь юной леди с литературой.
Поставив локти на стол, переплела пальцы и, положив на них подбородок, я задумчиво смотрела на попечителя.
– А как давно он работает в библиотеке? Я к тому, что возраст у Модеуса определить сложно, как я поняла, годков двадцать он уже в библиотеке, но при этом производит впечатление человека молодого, лет тридцати, не более. Но будет ли мужчина работать в таком месте, если он сам не занимается изысканиями или ему ничего не грозит? И еще, такой меркантильный вопрос, а можно ли прожить на зарплату библиотекаря мужчине и его семье?
– Ты умница, – грустно улыбнулся попечитель, – девочка как же тяжело таким умным в патриархальном обществе, где всем заправляют мужчины. Модеус одинокий и скрытный человек. Он живет со старенькой мамой, ему, конечно, не тридцать, а далеко за пятьдесят, и появился он в библиотеке вскоре после исчезновения родителей твоей мамы, так зафиксировано в наших документах. Мне показалось, что он хочет пообщаться с тобой.
– А можно прямо сегодня? – спросила я, – мне просто интересно поговорить с человеком, отдавшим большую часть жизни библиотеке Тайной канцелярии. А изображения Кальвена имеются?
– Конечно, в деле о его гибели есть прижизненные и с места убийства. Сам я его живым не видел, юн был, но вот дело изучил вдоль и поперек, правда, давно это было, в начале моей службы. Интересный такой парнишка был, колоритный. Носил длинные грязные волосы, все тело было в татуировках, даже на щеке была татуировка в виде черепа. В уголовном деле записано, что при осмотре тела убитого выяснилось, это и не татуировки даже, а так, обновляемые рисунки. Вот такой своеобразный антураж. И родных не нашли. С Кальвеном вообще странностей немало обнаружилось: родился на границе империи, получил в столице неплохое образование, но кем он был на самом деле, неизвестно до сего дня. Вроде как был человек, а погиб, и миллион вопросов, а был ли он? Дело не закрыто, но и заниматься им никто не рвется, родных нет.
– Так, может, весь антураж и был нужен для того, чтобы в один момент взять и исчезнуть с поля зрения. А затем появиться в своем истинном виде, под настоящей или вымышленной фамилией и вести тихий, ничем не примечательный образ жизни, – предположила я.
– Ольгерд, что ты творишь? – раздался негромкий голос от двери, – ты какую жизнь девушке готовишь, на что ее обрекаешь? Ладно, Минерве повезло, Рэндал позволяет ей все, он же ее и прикрывает всегда, а Видану кто страховать будет?
– Альбер, ты чего испугался? – спокойно спросил старший брат, – я и буду прикрывать, да Минерва с Рэндалом на пару, а потребуется, и ты. Никто Видану в обиду не даст, и конечно, кричать на всех углах о ее участии в расследовании тоже никто не будет.
– Мда, ну вам виднее, конечно, но своей дочери я не позволю такого, никогда. – Дверь за Альбером закрылась.
– Как сказать, – улыбнулся лорд Тримеер, – жизнь покажет какая девочка родится, если такая же боевая, как ты, то увидим, как скоро она родителями командовать начнет.
– Ну что, Вы возьмете меня в библиотеку? – спросила я.
– Давай ты сегодня поработай в нашей библиотеке, в парке погуляй с Тарией, а завтра с утра пораньше захвачу тебя и оставлю у Модеуса. Я сейчас к императору, в канцелярии буду позднее, а показывать тебя во дворце в мои планы не входит, – решил попечитель.
– Вы поздно сегодня вернетесь? – уточнила я.
– Еще не знаю, если пожелаешь, дождись, поговорим. А устанешь, то ложись спать, поднял тебя я очень рано, расскажешь о том, что найдешь, завтра.
Вот только все планы оказались неожиданно сорванными.
Я вернулась в библиотеку и продолжила свои поиски. В какой–то момент обнаружила статьи в которых утверждалось, что для финансового состояния империи было бы намного лучше освободить къярд от обеспечения золотом и дать возможность Монетному Двору печать деньги в неограниченных количествах, что позволило бы сделать богаче население. Статьи, скорее заметки, появлялись с периодичностью раз в две недели, и разными словами, интонациями били в одну точку. При этом, в них постоянно намекали, что некоторые профессиональные издания, которые, конечно, не назывались, не желают опуститься до дискуссии с «Дамским угодником» в силу своей дутой элитарности и неумения общаться на простом, доступном языке.