— Ничего себе, "с доброй охотой", — пробормотала себе под нос растерявшаяся Светлана, очутившись у самой входной двери.
Эльф, подхватив расходившуюся Бабу Ягу за руку, остановил ее, едва слышно пробормотав ей что-то на ухо. Бабка остановилась так же внезапно, как и разбушевалась.
— Ты говоришь, она пойдет туда?.. — Она, казалось, растерялась и жалобно смотрела в сторону Эрендила, переводя невидящий взор на Светлану. — Эта девочка?.. — Эльф повторил те же слова. Бабка в изнеможении опустила руки. — Я была уже старой женщиной, мне было нечего терять… кроме знания. Мне жаль… — Она молча указала рукой на лавку под окном, словно приглашая всех сесть. Сама хозяйка уселась на сундук, покачивая головой со сбившимся на плечи платком, открыв совершенно седые спутавшиеся волосы.
— Она не знает, — бормотала она непонятно. — Она не помышляет, что ее ждет Там…
— Расскажи ей, мать великого Стелбуурна, — смиренно попросил светлейший. Светка и гном одновременно вздрогнули, но эльф досадливо махнул на них рукой. — Мы не знаем, как туда идти. Ты одна сумеешь открыть для нее тайну постижения миров. Ты — или никто. Если она не узнает, миры опрокинутся.
Старуха покивала, нервно сложила пальцы в замок, помяла их, громко щелкая суставами, пожевала губами. И внезапно девушка увидела, как красиво было некогда лицо старой женщины. Следы былой красоты сохранились в идеально прямом контуре носа с хищными ноздрями, в огромных до сего дня глазах, спрятанных за длинными поредевшими ресницами, в кристаллическом овале темного от загара лица.
— Подойди, детка, я хочу узнать тебя получше. Ведь я Там… потеряла зрение, увидев Его!..
Светлана робко подступила к этой нежданно-негаданно смирившейся фурии, и та мгновенно протянула обе худые и жилистые руки и ощупала требовательными, жесткими и сильными пальцами с твердой морщинистой кожей все ее лицо, плечи, руки. Лицо хозяйки приобрело изумленное выражение и, подумав немного, старуха снова притронулась к Светкиным глазам и тихонько ахнула:
— Детка! Твоя мать… Я знала ее.
Светка вскрикнула, широко распахнув глаза, и потеряла сознание.
… По совершенно пустынной улице, составленной одно- двухэтажными домами шла женщина, испуганно озираясь, но всячески стараясь не показать виду, что панически боится. Света чувствовала ее напряжение, она ощущала всем телом, как напряжена каждая клеточка незнакомого организма, как готова всякий миг либо стремительно броситься прочь, либо дать бой. Это была смелая и очень сильная личность. Она пришла сюда, чтобы взять то, что ей не принадлежало, но было жизненно необходимо не только ей одной, но многим из тех, кого она знала. Что она ищет — не было известно и ей самой. Она искала Это — в окнах безлюдных домов, в пустынных улицах, где не осталось почему-то пыли, в кронах деревьев, встречавшихся повсюду, в траве, за каждым углом.
Однако она никак не ожидала, что Оно (или Он?) появится так внезапно.
Понять направление здесь оказалось совершенно невозможным. Улицы петляли произвольно, сами собой сворачивали, как убегающие змеи, выводя путника вовсе не туда, куда он следовал — к этому путница уже почти привыкла, и решила отдаться течению событий. Она бездумно перебирала ногами, ощущая. То за ней следят. Невидимый, но внимательный взор наблюдал за всяким ее жестом, взглядом, поворотом. И Он, этот Некто, казался недовольным. Женщина понимала это, но упрямо перебирала ногами, стремясь познать то, ради чего она прибыла в это место, едва выжив там, где ей оказаться было никак не позволено.
И тут прямо перед ней вырос небольшой фонтан. Она ощутила необыкновенный прилив сил и небывалую жажду, тело само понесло ее вперед, чтобы напиться. Приближаясь, женщина все больше понимала, как она ошиблась, но сделать с собой уже ничего не могла. Она не управляла собой! Она, великая и неповторимая, кого даже в шутку не называли "магиней", а только Мастером магии!
Приблизившись, ее взорам предстал пятиметровый голубовато-зеленый влажный глаз с вертикальным черным зрачком, омываемым… слезами? Слезы она простодушно приняла за фонтан! Немигающий глаз неотрывно смотрел на нее. Вокруг него явились бесплотные тени, соединившись, они заскользили мимо женщины в медленном хороводе, она засмотрелась, чувствуя, что теряет рассудок…
— Ты видела все, — произнесла старуха, приподнимая Светлане голову. Девушка обнаружила себя лежащей на широком сундуке, рядом со старой женщиной, куда ее, скорее всего, перенесли друзья. — Вот тогда я и потеряла все. Магические способности у меня отняли тоже. Пришлось бежать туда, где нет магии — в Протэс! Теперь я здесь. Мать твою знала хорошо. Она же в нашем клане была, в маговом. Жили рядом. Только она еще молоденькой девушкой сбежала — боевую магию применять все отказывалась. Она ушла, а за ней и ее мать потянулась. Куда делись — никто не знал… Жаль, умная, но слишком добрая была… Я рассказала все. Эльф покажет дорогу к поезду. Идите! — Она жестом престарелой английской королевы указала на двери, словно давала высочайшее повеление приближенным. И столько горечи и печали слышалось в ее словах, что на глаза у Светки навернулись слезы.
Глава шестнадцатая,
в которой Светка обещает: "Ребята, я вернусь!"
Из Протэса ушли в тот же день. Бороман собирался заглянуть к новой знакомой, чтобы попрощаться, но Эрендил, посмотрев на мрачную Светлану, готовую к тем самым страстям, что прочила ей бывшая ведьма, заторопился, и к холму с межмировыми вратами они двинулись без слез и рыданий. Наверняка круглощекая селянка приготовила себя к расставанью без излишних эмоций, ибо осталась дома, чтобы выплакаться украдкой.
На пролезание из мира в мир и протаскивание сквозь щель Боромана ушло намного меньше времени: скорее всего, потому, что в Уруме эльфу было проще действовать, применяя привычные знания и умения, которые нисколько не срабатывали в бабочковом царстве.
Быстро добрались до знаменательной учебной полянки, где Каллион вырабатывал у Светланы способность действовать вне времени, учил слушать и понимать лес и его обитателей. Они не остановились и перекусить! Как ни странно, даже вечно голодавший Бороман промолчал, миновав до боли знакомые деревца, среди которых друзья так сытно питались и интересно проводили время в истекшие несколько дней. "Не опоздать на поезд", — туманно пояснил гном, исподлобья глянув на девушку. "Он уходит со станции завтра поутру", — дополнил эльф, слегка коснувшись Светланиной руки. И они ринулись сквозь бурелом. Причем, Эрэндил упорно просил Боромана ступать аккуратнее, тот угрюмо ворчал под нос, и лез напролом, треща валежником.
Браслет, совершенно бестолково болтавшийся в последнее время на руке, Света решила спрятать в лесу, чтобы маги не сумели по его токам обнаружить ее прежде времени. Она уверилась в абсолютной бестолковости этой игрушки во всякого рода поединках — браслет только предупреждал об опасности, но никак не помогал отражать ее.
— Эрик! — Неожиданно для себя самой она вполне комфортно сократила Эрэндила до Эрика, и это, похоже, нисколько не раздражило светлейшего. — Остановимся на несколько минут, кое-что нужно сделать. — Тот кивнул, бережно раздвигая куст перед собой, и прямо на ходу полакомился росой, каплей сорвавшейся вниз с распустившегося древесного цветка, благоухавшего вязким терпким ароматом.
Светлана огляделась вокруг, присматривая наиболее незаметное, но запоминающееся местечко, стрельнула взглядом в сторону Боромана, отдувавшегося после длительного бега, и присела на корточки у переломанного гигантского дерева, похожего на дуб. Здесь же найденной щепкой подрыла землю у комеля, углубляя ямку, уложила туда браслет, слегка зарыла, и с закрытыми глазами попросила траву зарастить раскопки — с открытыми у нее пока плохо получалось живое общение с природой. Эльф смотрел удивленно — он, казалось, не верил, что ученица правильно усвоила его уроки.