— Мой однополчанин Аврелий настоящий святой в миру, — сообщил колдун. — Он очень просил меня позаботиться о тебе, а просьбу друга я выполню даже ценой своей жизни. Я тебе нужен, Полина. Как ты собираешься метать громы и молнии? Ведь рано или поздно принц захочет увидеть тебя в деле.
Усталость и опустошение — вот все, что я чувствовала в ту минуту. Я окончательно поняла, что родной мир недосягаем, а найти свое место в этом будет очень и очень непросто. Особенно если мной крутят, как хотят.
— Не знаю, — прошептала я. — Но я что-нибудь придумаю…
Альмир ухмыльнулся.
— Да ничего ты не придумаешь. Тебя выпорют на конюшне и выкинут из замка прочь.
Гостиная снова стала расплываться во влажном тумане. Я подумала, что за два неполных дня здесь плакала больше, чем за два года дома.
— Я что-нибудь придумаю, — упрямо повторила я. — Я не сдамся.
Колдун довольно кивнул. Теперь в нем не было ни следа недавнего ерничанья, он был спокоен и серьезен.
— Чего ты хочешь, Полина? Вот сейчас, в эту минуту, чего ты хочешь?
— Домой, — прошептала я. Альмир усмехнулся.
— А кроме?
Я шмыгнула носом и опустила голову совсем, как Бекингем.
— Вымыться, — прошептала я так, словно хотела чего-то стыдного. Альмир согласно кивнул.
— Будет сделано.
Ванная комната, в которую привела меня служанка, вызванная звоном колокольчика, оказалась в два раза больше моей съемной квартиры. Набирая воду в огромную белоснежную ванну и раскладывая чистое белье, служанка смотрела на меня с искренним сочувствием.
— Вот, миледи, все готово, — сказала она, закручивая кран. — Когда выйдете, встаньте на синюю плитку и сразу же высохнете. Помочь вам раздеться?
— Спасибо, — вздохнула я, — но я справлюсь сама.
Служанка вздохнула и, покачав головой, пошла к дверям.
— Совсем молоденькая… — донесся до меня ее соболезнующий вздох.
Оставшись в одиночестве, я медленно разделась, умудрившись не запутаться в шнурках и завязках, и забралась в теплую воду с легким вишневым ароматом. Вокруг моего тела тотчас же закружились золотые искры, а кожу стало приятно покалывать. Ссадина возле локтя затянулась прямо на глазах, и я поняла, что в воду добавлен какой-то магический состав. Одновременно очищает и заживляет раны.
Я вздохнула, провела ладонью по воде. Теплая волна заскользила от груди к ногам. Бабушка всегда говорила: замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть, а я уже и попала, и пропала. Дела шли от плохого к худшему, и я ничего не могла изменить. Вся решимость вдруг куда-то подевалась — но я, к удивлению своему, не заплакала. Должно быть, всему наступает предел, в том числе и отчаянию.
— …женой королевской крови.
Голос, долетевший до меня откуда-то из стены, был искажен, но я все-таки узнала Альмира. Ага, значит, тут есть системы, чтоб подслушивать. Всмотревшись, я увидела высоко-высоко под потолком толстое розовое ухо.
Ну что ж, послушаем.
— Ты все это подстроил специально, — шипение Марики выдавало раздражение и ярость. — Ты все заранее просчитал!
Альмир мягко рассмеялся. Я сидела тихо, как мышка. Не дай бог, эта Марика как-то догадается, что ее истерику подслушивают.
— Нет, дорогая. Ты сама захотела, чтоб наследница стала моей женой. Это ведь была твоя просьба, так что незачем валить с больной головы на здоровую.
— Негодяй! — похоже, Марика едва не лопалась от гнева.
— О, разумеется. Пусть я бастард, но бастард короля, а не мельника. А моя законная супруга в ранге намного выше тебя. Ты хотела опозорить меня браком с рабыней — а теперь будешь называть ее «Ваша светлость». И кланяться.
Марика прошипела что-то невнятное, но очевидно угрожающее, и воцарилась тишина. Должно быть, фаворитка принца убежала прочь. Некоторое время было тихо, золотые искры по-прежнему плавали в воде возле моей кожи, и мне почти удалось расслабиться и успокоиться. Но затем дверь открылась, и в ванную вошел Альмир.
Я сразу же погрузилась в воду до губ и обхватила поджатые колени. Нырнула бы вся, да дышать еще хотелось. Колдун усмехнулся и принялся неторопливо расстегивать рубашку.
— Ну как тебе разговор? — он указал на свернувшееся в трубочку ухо и добавил: — Марика дура, конечно. Но очень злобная дура.
Я зажмурилась. Послышались шаги, и голос Альмира мягко произнес:
— Не волнуйся, места тут достаточно.
Ванна еле заметно дрогнула, по воде пошли волны, и колдун блаженно вздохнул.
— Ох, знала бы ты, как я сегодня устал… Не бойся, Полина, я не кусаюсь.
Я открыла сперва один глаз, потом другой. Взгляд скользнул по воде, наполненной золотыми искрами так, что она стала непрозрачной — скользнул и уткнулся в сильные руки с выпирающими темными венами, лежащие на бортах ванны, в грубый белый шрам на груди и золотую монетку на цепочке на шее.