— Видишь ли, мыши и крысы — давний бич замков, — сказал колдун. — Когда мой король-отец отправил меня сюда, я решил, что незачем добру пропадать. Теперь мыши заняты ткачеством, а мы их кормим за это.
Я удивленно посмотрела на него. Этот мир был жестоким и грубым, но добрые чудеса делали его вполне пригодным для жизни.
— А жуки?
— О, жуки совсем другое дело. Это редкость, — признался колдун и мечтательно улыбнулся. — Я привез их с Риджабийского хребта. Они занимаются тем, что прокладывают ходы в горе, роют пещеры… Немного их поправил, и теперь они гранят драгоценные камни. Неплохо, правда?
Неужели ему нужно мое одобрение? Или просто решил распустить хвост?
— А почему король отправил тебя сюда?
Спокойное расслабленное лицо Альмира стало строгим и жестким. Перемена была настолько молниеносной, что я поежилась.
— Мой король-отец считает, что наследник престола ведет себя легкомысленно, — сухо сказал колдун. — Много пьет, связался с Марикой, привечает тех, кого можно назвать достойными людьми только с натяжкой. Я слежу за тем, чтобы принц был жив и здоров. Попутно выполняю его мелкие прихоти, но это уже не столь важно.
Похоже, это была вежливая версия фразы «не твоего ума дело». Я вдруг подумала, что о Вельдмаре так ничего и не известно. Вернулся ли он в замок? Где его отряд?
— А где Вельдмар? — поинтересовалась я. — На пиру его вроде бы не было.
Конечно, не было. Я бы обязательно заметила его белесую харю.
— Бекингем его сильно оглушил, — сообщил Альмир. — Валяется где-то в своих комнатах. Принц, кстати, в ярости. Товар следовало довезти в целости и сохранности, а не портить его.
— Меня не испортили… — глухо откликнулась я. В очередной раз пришло понимание того, сколько всего невероятного случилось со мной всего за два дня. Альмир деликатно дотронулся до моего плеча и сказал:
— Вот и слава богу. Бекингем сказал, что ты кричала и отбивалась, как дикая кошка.
В его голосе прозвучала похвала.
— Когда наша свадьба? — я решила сменить тему и лишний раз не ковырять больных мест.
— Сегодня вечером, — сообщил Альмир с радостной улыбкой. — Церемония будет не пышная, простенькая, но милая. Здесь есть свой храм, там нас и обвенчают.
— Я еще не сказала «да», — мне захотелось проявить гонор. Что поделать, такая вот дурацкая натура…
Альмир посмотрел на меня с хитрым добродушным прищуром и ответил:
— Не беда. Еще скажешь.
На манекене платье смотрелось намного лучше, чем на мне.
Нет — «лучше» это не совсем то слово. Когда под вечер служанки меня одели, то на мгновение я ахнула. Сбылась мечта стать принцессой. Но вот того, что платье почти полностью обнажит мне плечи и грудь, я не ожидала. И того, что корсет превратит мою скромную единичку в нечто вполне впечатляющее, я не ожидала тоже.
— Прелестно, ваша светлость! — щебетали девушки. Худенькие, чернокожие, они суетились вокруг меня, поправляя юбки и смахивая пылинки.
— Очаровательно!
— Просто потрясающе!
Потом пришел парикмахер с целым чемоданом каких-то жутких инструментов и за четверть часа соорудил у меня на голове очень красивую прическу с локонами и прядями, перевитыми жемчужными нитями. Оценив свою молниеносную работу, он одобрительно поцокал языком и удалился.
Я осталась одна.
Девушка в зеркале не имела со мной ничего общего. Некоторое время я всматривалась в свое отражение, а затем скорчила гримаску, придав лицу презрительное выражение Альмира, и пробубнила:
— У меня было много женщин, Полина. Бу-бу-бу. Но ни одну я не брал силой, бу-бу-бу.
Я скорчила рожу еще страшнее и показала отражению язык.
— Левая и правая, две ладоши разные. И на все они всегда полностью согласные.
Я не сдержалась и рассмеялась. Нет, ну а что еще делать, если тебя, бесправную рабыню, пинками гонят под венец? Только гримасничать и остается. И хохотать над собственными гримасами.
В конце концов, как говорила моя коллега Настя Усы, есть добро и зло, а есть и выгода. И противнущая стервь Марика будет мне кланяться в ноги. Ишь, тоже мне. «Плетей дерзкой девке», ага.
Видали мы таких.
Кстати, Усы — это не фамилия. Это прозвище. У Насти действительно были такие усы, которым Буденный позавидует. Я вздохнула и села на край диванчика. Настя, моя работа, моя привычная жизнь — все осталось позади, и никогда не вернется.
Антон тоже остался в прошлом, и слава богу. За три года отношений так и не сподобился сделать мне предложение. Варианты, видишь ли, перебирал. А тут человек меня впервые увидел, и все, пожалуйте, Полина, в законный брак. Без всяких там.