Я неопределенно пожала плечами. Какая, в конце концов, разница? Но моя новоиспеченная горничная придерживалась другого мнения. На несколько минут она оставила меня, выйдя из гостиной во внутренние комнаты, а вернувшись, довольно сообщила:
— К утру будет готово. Розовой ткани сейчас нет, будет нежно-зеленое, с золотой отделкой.
Я кивнула. Как будет, так будет, никакой разницы. Кофе меня взбодрил, но не принес легкости. Таонга села рядом со мной на диван и, помедлив, сказала:
— Простите меня за откровенность, но… Мы все очень вам сочувствуем, миледи. Быть женой такого человека тяжкая доля.
К глазам снова подступили слезы. Но теперь, к своему удивлению, я ощутила гнев. Черт побери, я никому и никогда не делала ничего плохого, почему мне теперь приходится хлебать дерьмо полными ложками?
— А ты не видела, куда он отправился? — спросила я. Чутье подсказывало, что этой девушке можно доверять, и что она не приставлена ко мне для шпионажа.
— Нет, — ответила Таонга и тотчас же воскликнула: — Зато я видела Бекингема, миледи! Уж он-то точно знает, где шатается его хозяин. Хотите, я его приведу?
Бекингем пришел в гостиную через четверть часа. Всмотревшись в его мертвенно-бледное лицо, я испуганно воскликнула:
— Боже мой, что с вами?
— Ничего, миледи, — прошелестел человек-баран и без сил опустился в кресло, практически рухнул. — Вы что-то хотели узнать?
— Сперва расскажите, что случилось… — начала было я, и в этот миг Бекингем обмяк в кресле, а его глаза закатились под веки.
Мы с Таонгой немедленно бросились приводить человека-барана в чувство. Горничная мигом сбегала за ледяной водой и принялась обрызгивать Бекингема, я старательно массировала точки между большим и указательным пальцем у него на руках, но Бекингем никак не приходил в себя.
— Бекингем, голубчик, — причитала Таонга, — ну что же это такое… Опять, да? Опять?
Я попробовала разместить человека-барана поудобнее в кресле и, дотронувшись до его спины, обнаружила, что темный сюртук Бекингема промок там насквозь. Таонга испуганно ахнула, взглянув на мою руку — пальцы были окровавлены.
— Святый Боже, — прошептала девушка, — я так и знала, его опять выпороли…
— Зелье! — воскликнула я. — Зелье от ран, такое темное, в маленькой серебряной баночке. Ты знаешь, где оно?
Таонга кивнула и бросилась во внутренние комнаты, а я принялась расстегивать камзол и рубашку человека-барана. Наверняка, он подвернулся хозяину под горячую руку.
— Подлец! — промолвила я. — Подлец и негодяй!
Вместе с Таонгой мы смогли дотащить Бекингема до дивана и в четыре руки быстро обработали свежие кровоточащие рубцы на его спине. Бекингем шевельнулся и еле слышно промолвил:
— Хозяин будет гневаться… Это очень дорогое средство. А вы второй раз переводите его на меня.
Он вздохнул и, поднявшись, смущенно принялся натягивать на себя окровавленные тряпки, в которые превратилась его одежда.
— Пусть гневается, — твердо сказала я. — Оно ему самому понадобится. Бекингем, где эта сволочь?
— В лаборатории, — проговорил человек-баран и осторожно сел на диване. Таонга заботливо погладила его по лохматой голове и посмотрела на меня с искренней признательностью.
— Вот и хорошо, — сказала я и взяла серебряный подносик, на котором горничная принесла чашку кофе. — Лестница в лабораторию — это прямо и направо?
— Верно, — кивнул Бекингем, и в его глазах мелькнул страх. — Миледи, что вы собираетесь делать?
— Да так, — ответила я, взвешивая подносик на ладонях. Серебро мягкий металл, но это лучше, чем ничего. — Покажу кое-кому его место. Таонга, присмотри за Бекингемом, пожалуйста.
Было в моем дурацком характере такое свойство: если за себя я могла постоять через раз, по обстоятельствам, то за обиженного товарища я вступалась всегда, вне зависимости от того, чем это грозило мне и этому товарищу. Порка, заданная Бекингему, была последней каплей.
— Миледи, не стоит… — проговорил Бекингем, но я уже вышла в коридор, и его слова остались за закрытой дверью.
По пути в лабораторию я никого не встретила. Ну и слава богу. Откуда-то снизу до меня долетали обрывки музыки — должно быть, пир удался на славу. Похоже, обитателям замка только и надо, что выпить да закусить.
Зачем им при таком раскладе наследница бури, вот бы что узнать.
Я долго поднималась по лестнице и, оказавшись перед дверью в лабораторию, прислушалась: тишина, ни звука. Осторожно надавив на ручку, я открыла дверь и неслышно проскользнула внутрь.