— Так я и думал, — улыбнулся комендант и выпустил меня. — Давно в наших краях?
— В каком смысле? — не поняла я.
Никос качнул головой и медленно, с выражением произнес:
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом…
Я почти без сил опустилась на край кровати. Какая-то часть сознания вопила, что это невозможно. Ну не мог Пушкин звучать здесь, в другом мире, в комнатке над обрывом. Никос довольно улыбнулся и сел рядом.
— Давно попали, наследница? — повторил он.
— Нет, — едва слышно откликнулась я. — И недели не прошло… А вы… — мне хотелось задать сразу тысячу вопросов. — А вы — давно?
— Двадцать два года назад. Мне было десять, — ответил комендант. — Заблудился в лесу. Зашел в рощицу в Тульской области, а вышел уже в Южных Бобруках.
— Как вы поняли, что я тоже попала? — я смотрела на Никоса, и в этот момент во всем мире для меня не было человека роднее и ближе.
— След от прививки, — он снова улыбнулся краем рта. — Заметил, когда вы слезали с дракона в своей ночнушке. А такой след — это почти однозначно Россия, — Никос сделал паузу и спросил с искренним волнением: — Как там у нас?
— Все хорошо, — я признательно сжала его запястье. — Я… если хотите, я потом все расскажу, но Никос… Что же теперь делать?
Комендант пожал плечами. Его лицо снова обрело монументальную тяжесть.
— Вы волшебница или все-таки нет? То, как вы вызвали грозу, весьма впечатлило герцога.
— А откуда вы знаете? — удивилась я. — И как вы узнали, что я попытаюсь сбежать, кто вам сказал?
Никос снисходительно улыбнулся.
— В замке есть зеркало для связи, конечно.
А, зеркало. Разумеется, это меняет дело. Я почему-то вспомнила Вельдмара — неизвестно, отчего, но в меня вселилась стойкая уверенность в том, что он тоже стакнулся с Макшайдером.
— Я не волшебница, — призналась я. — Вот и вся правда. Эту грозу устроил Альмир.
Никос понимающе кивнул.
— Я так и подумал, — сказал он. — Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Заканчивайте ужин, Полина, и ложитесь отдыхать, утро вечера мудренее. И кстати: я на вашей стороне. Спросите меня, почему?
— Почему? — послушно спросила я. Видит бог, на сегодня с меня было достаточно удивительного.
— Ваш муж — величайший колдун этого мира, — произнес Никос. — Остальные ему и в подметки не годятся. И он вернет нас домой.
Ночь выдалась неспокойной.
Уходя, Никос запер дверь на ключ, а я на всякий случай задвинула щеколду и закрыла окна. Знакомое дурное предчувствие не давало мне покоя. Солнце утонуло в море, замок постепенно окутала чернильная тьма, и мне почему-то стало жутко.
Кто его знает, что там в этой тьме?
Я лежала на кровати, не зажигая огня, хотя в моем распоряжении была связка свечей и огниво. Из коридора доносились слабые шорохи: то ли мыши бегали, то ли бродили призраки. Из комнаты под моим обиталищем долетали голоса и звяканье — должно быть, там были часовые и оружие.
— Скырлы-ы-ы! — тоскливо донеслось с моря. — Скырлы-ы-ы-ы!
У меня душа в пятки ушла, а живот свело. Подбираться к окну было страшно, а лежать на кровати — еще страшнее, и я, медленно подкравшись к окну, выглянула наружу.
— Скырлы-ы-ы-ы!!!
Над морем светилось тихое, мертвенно-бледное зарево, и в этой молочной пелене я увидела фигурку парящего дракона. Гримниру не спалось, чтоб его! Дракон кружил над морем, от воды к нему тянулись белесые струи тумана, и тоскливый вопль летел далеко-далеко.
— Напугал, зараза, — пробормотала я.
От страха мне захотелось немедленно посетить отхожее место. Закончив свои дела и вымыв руки под тоненькой струйкой ледяной воды из ржавого крана, я вернулась в комнату и решила все-таки зажечь свечу. Стоило мне сделать это, как в шкафу что-то сразу же завозилось и застучало, будто какое-то живое существо услышало меня и захотело выбраться.
Я сделала несколько шагов к двери. Если что — буду стучать и орать. Но мои опасения оказались напрасными. Дверца шкафа скрипнула, открываясь, и я увидела уже знакомые очертания ветхого тряпья и зеркало.
Именно оно и было источником шума. Если раньше оно ничем не отличалось от остальных зеркал, то теперь, налитое тревожным голубым свечением, оно напоминало огромный кусок прозрачного льда. Я вспомнила о том, что Никос говорил о зеркале для связи: должно быть, зеркало в моем шкафу служило как раз для этого.