— Меня велено заковать, да? — в голосе Альмира прозвучала горечь. Судья кивнул и подошел к нам.
— Велено, — кивнул он. — Протяни руки, Альмир, я сделаю свою работу.
Альмир печально улыбнулся и послушно протянул руки к судье. Кольца вспорхнули с ладоней Аврелия и сомкнулись на запястьях колдуна, на мгновение вспыхнув ослепительным голубым огнем. Похоже, это было больно: Альмир зажмурился и сдавленно прошипел что-то ругательное.
— Заговоренное серебро, — судья повернулся ко мне и вынул новые кольца. — Удерживает любую колдовскую силу. Протяните руки, Полина, я сделаю свою работу.
Прикосновение серебра было прохладным и практически безболезненным: так, кольнуло слегка. Должно быть, моя магия была слишком незначительна, чтобы причинить реальную боль. Судья перешел к Бекингему, Таонге и Никосу, заковывая их в такие же кольца. На всякий случай — кто знает, какими силами обладают помощники колдуна?
Охранники вздохнули с облегчением и опустили ружья. Аврелий пристально посмотрел на нас и произнес:
— Я очень ценю ваше благоразумие, и его величество тоже. Идемте.
— Что сказали моему королю-отцу? — спросил Альмир, когда мы пошли за судьей. — Что я посягнул на престол?
— Да, — кивнул Аврелий. — Именно это он и думает. Именно это ему и говорят сто языков в оба уха. Ты нажил себе много врагов, Альмир.
Тяжелые створки входной двери распахнулись совершенно бесшумно, и мы вошли в длинный коридор, тускло освещенный колбами с бледно-голубым дымом. Коридор был абсолютно пуст — должно быть, вся охрана сбежалась арестовывать колдуна и его пособников. Аврелий, чуть обернувшись к нам, продолжал:
— Дружище, но ты же не совсем дурак, правда? Я сделал все возможное, чтобы убедить его величество в том, что тебя кто-то использовал вслепую.
— А Герберт? — с надеждой спросил Альмир. — Где он, что с ним?
— То есть, ты не знаешь… — протянул судья. Альмир отрицательно помотал головой, и гном произнес: — Примчался под вечер вместе с Марикой, оба ранены. Под замком рванула жила болотного огня, там теперь выжженное поле на три мили.
Таонга споткнулась и, ахнув, закрыла лицо ладонями. В нашей компании она единственная не стеснялась открыто выражать свои чувства — и почему-то я была ей признательна за это. Альмир на мгновение остановился и ошарашенно спросил:
— Как — жила болотного огня? Его же нет в наших широтах! И никогда не было!
Аврелий повернулся к нам, вздохнул и понимающе похлопал колдуна по руке.
— Нет, конечно. Но теперь все уверены, что это твоих рук дело. Принц спасся чудом, которого ты, разумеется, не ожидал. Ты собирался погубить его, потом сжечь столицу и убить своего короля-отца, — судья сделал паузу и добавил: — Так что дела плохи.
Дьявольщина! Мне захотелось что-нибудь пнуть, да посильнее. С принцем же спаслась стервь Марика, вот кто громче всех поет против нас! Сберег герцог свою подружайку!
Некоторое время мы в молчании следовали за судьей. Лицо Альмира посерело и осунулось, словно его моментально покинули все силы — и теперь он просто шел ради того, чтобы идти. Так будет двигаться кукла за кукловодом.
Я хотела взять его за руку, хоть как-то поддержать. Но серебряные кольца наручников на запястьях вдруг стали тяжелыми — должно быть, откликнулись на мое желание дотронуться до колдуна и не дали мне этого сделать.
— Не может быть, — глухо произнес Альмир. Только теперь мне окончательно стало ясно: все это время он надеялся, что до такого не дойдет. — И что теперь?
— Герцог Макшайдер тоже здесь, — сказал судья. Коридор вывел нас к лестнице, и мы долго-долго поднимались куда-то по белоснежному мрамору ступеней. Тут было намного светлее: на стенах, украшенных старинными фресками, красовались изящные светильники, и светляки, заточенные в них, энергично работали крылышками.
— Планирует вызвать меня на дуэль? Суд чести поединком? — криво усмехнувшись, предположил Альмир, и судья кивнул.
— Не понимаю, — Альмир, похоже, окончательно растерялся — либо просто делал вид. Мне искренне хотелось верить, что он просто притворяется растерянным и несчастным. Потому что его нынешнее состояние никак не вязалось с привычным Альмиром. Колдун, страх и гроза всего королевства, просто не мог быть таким. — Прости, дружище, я уже ничего не понимаю.
А вот мне на миг показалось, что я поняла. Будет дуэль, на которой Альмиру отведена роль побежденного врага. А победитель чудовища наверняка уже заготовил что-нибудь для короля и принца. Какую-нибудь заковыристую дрянь, которую выдаст за прощальный подарочек мертвого колдуна. Ну а потом, по просьбе войска и народа, Макшайдер примет корону — а почему бы и нет? Герой, одолевший монстра, вполне заслуживает того, чтобы поудобнее устроить задницу на престоле.