— Вижу, что приехали. Дальше что?
— Вам письмо от судьи Аврелия, — Бекингем моментально утратил всю свою чинную важность, став робким и неприметным. Я старалась держаться спокойно, рассматривала вышитые золотом узоры на халате колдуна. — Вот, он просил передать вам…
Альмир вздохнул, взял письмо и, сломав печать, погрузился в чтение. Мы с Бекингемом, кажется, перестали дышать. Наконец, колдун скомкал послание судьи и, зашвырнув бумажный шарик куда-то под стол, произнес:
— Значит, Полина.
Бекингем подтолкнул меня в спину. Я сделала шаг вперед, кивнула и сказала:
— Добрый день.
Альмир посмотрел на меня так, что мне сразу же захотелось спрятаться куда-нибудь и не вылезать до скончания времен.
— Ладно, Полина, — устало произнес он. — Раздевайтесь, ложитесь на стол. Вещи можете положить на пол.
Я почувствовала, как щеки заливает стыдливый румянец. Вот тебе и друг и однополчанин доброго судьи. Из огня да в полымя.
— Раздеваться? Зачем?
Альмир вздохнул и хлопнул в ладоши. Мое платье тотчас же зашевелилось, задрожало, и я с ужасом увидела, как оно расползается по швам на кусочки. Спустя несколько мгновений я уже стояла перед колдуном, в чем мать родила и с трудом сдерживала слезы стыда и горечи. Бекингем шмыгнул носом и отвернулся. Колдун оценивающе посмотрел на меня и приказал:
— На стол.
— И не подумаю! — воскликнула я. Откуда ни возьмись, пришло желание сопротивляться, и руки, которыми я автоматически прикрыла грудь и лобок, опустились. Впрочем, я этого не заметила. — Он холодный, в конце концов.
Возможно, мне показалось, но презрительный взгляд Альмира смягчился.
— Ложитесь уже, строптивая девчонка, — произнес он. — Я проверю, нет ли на вас магической пыли.
— Полина, лучше не спорьте, — негромко посоветовал Бекингем, и я вспомнила то количество старых шрамов, которые покрывали его спину. Наверняка их оставил колдун…
Все-таки я не удержала слез. Альмир вздохнул и, приблизившись, с легкостью подхватил меня и усадил на стол. Вопреки ожиданиям, его ладони оказались не стылыми лапищами мертвеца, а теплыми, вполне человеческими.
Стол тоже был теплым. Я вздохнула и послушно вытянулась на нем. Альмир одобрительно кивнул и промолвил:
— Так-то лучше. Бекингем, пшел вон.
— Слушаюсь, хозяин Альмир, — прошелестел Бекингем и направился к выходу. Когда за ним закрылась дверь, колдун наклонился над столом и сказал:
— Лежите ровно. Больно не будет.
Я чувствовала, что сейчас просто сгорю со стыда. Альмир снял халат и остался в простой белой рубашке и узких темных штанах. На пряжке ремня извивались серебряные драконы. Колдун встряхнул руками, словно сбрасывал напряжение, а затем медленно-медленно повел раскрытыми ладонями вдоль моего тела. Он не прикасался, но жар, идущий от его рук, обжигал меня, казалось, проникая до костей. Ладони скользнули по плечам, проплыли по моим рукам вниз до кончиков пальцев — на мгновение мне почудилось, что я сплю.
— Каков он, ваш мир? — поинтересовался колдун. Осторожно прошелся ладонями по груди, не задевая сосков, и я вдруг поняла, что грудь тяжелеет, просит прикосновения. Это было жутко и стыдно, это чувство опаляло.
— Разный, — откликнулась я. Руки Альмира двинулись к животу, и я вдруг с ужасом подумала, что сейчас он прикоснется ко мне там, где не имеет права касаться.
— И вы, разумеется, не наследница бури, — ладони неторопливо передвигались по ногам к коленям, и я вздохнула с облегчением.
— Не наследница… — выдохнула я. По телу словно разливалась волна теплого меда, настолько неуместная здесь и сейчас, что это было попросту жутко. Альмир взял меня за щиколотки и развел ноги в стороны. Мне казалось, что я сейчас умру от стыда.
— И магии в вас нет, — промолвил он с каким-то сытым удовлетворением. Теперь его руки плыли от щиколоток к коленям, а потом мягкий жар потек по внутренней стороне бедра, и я с ужасом поняла, что между ног стало горячо и влажно. Воздух скомкался в легких, и на мгновение я перестала дышать.
— Сложная ситуация, — признался Альмир. Его рука почти невесомо скользнула вперед и вверх, не задевая моей кожи, и колдун довольно произнес: — А пыли много, очень много. Вот, взгляните-ка.
И он продемонстрировал мне свои руки, облепленные светящейся жемчужной пыльцой. Почему-то при взгляде на нее у меня внутри все сжалось, будто бы тело каким-то образом поняло, что чудом избежало беды. Альмир дунул, и пыльца рассеялась.
— Ловко, — сказала я просто ради того, чтобы что-то сказать и скрыть свою неловкость и испуг. Колдун отдал мне поклон и хлопнул в ладоши. Зашуршала на полу одежда, ее раскроенные лепестки взлетели вверх, и через несколько мгновений я была полностью одета.