Ваалит родилась девочкой, пусть и царской дочерью. Не так уж много путей открывалось перед ней. В конце концов, ей предстояло жить так, как решит за нее отец.
Отцовский долг – выбирать мудро. Дочерний – слушаться. «И вправду, в доме моем мир. Разве не трудился я над тем, чтобы его добиться?» Соломон видел, как его отец сталкивал одного сына или священника с другим, как использовал жен друг против друга, и никто не мог разгадать истинных намерений царя. А сам он одинаково щедро оделял всех сыновей, окружал всех жен равным почетом и отдавал дань уважения всем священникам.
«Да, ко всем мужчинам и женщинам я отношусь одинаково достойно. В моем доме будет царить мир, и в стенах Города Давида, и везде, где мое слово – закон». Так утешал себя Соломон.
Справедливость и мир – царская правда, признаваемая всеми людьми. Тогда почему же кровь его стыла, словно бы он лгал?
Она была предназначена для царского ложа с того самого момента, когда открыла свои темные глаза, сияющие, словно звездное небо. Первые услышанные ею слова воспевали ее красоту, и, когда пришло время показать ее богине Астарте, чтобы выбрать имя, определяющее жизнь, танцующие над маслом огоньки подтвердили ее судьбу. Наама – так ее назвали. «Прекрасная».
У отца ее, царя аммонитян, было двенадцать дочерей, но она, словно луна среди звезд, затмевала всех. От нее никогда не требовали ничего, кроме красоты. Никого не интересовало, что она хорошо умеет считать, искусна в рукоделии, любит танцевать.
Люди обращали внимание лишь на ее блестящие волосы, водопадом струившиеся по спине, на ее кожу, сиявшую, словно густые сливки в алебастровой чаше, на совершенные, будто полная луна, очертания ее губ и грудей. Смотревшие на царевну пытались определить, чего она стоит. Думали они только об одном – что имя, данное ей, истинно.
Она была прекрасна.
Достойная невеста для великого царя. А потому, когда новый правитель восстававшего между землями аммонитян и прибрежными городами царства захотел заключить договор с ее отцом, ее вместе с другими сокровищами отправили в город Давида-песнопевца.
– Твоя красота будет сиять самоцветом в короне мужа, – говорила ей мать.
– Твоя красота сделает тебя его любимой женой, а твоего сына – наследником, – говорил отец.
Никто не спросил, хотела ли она стать самоцветом в короне Соломона или его любимой женой. Она была красавицей. Судьба уготовила ей путь царской жены и матери, а браком скрепляли договор.
И никто не сказал ей, что красота – западня, ловушка для дураков. До этой истины Наама дошла сама, и это нелегко ей далось.
– Держите зеркало ровно, а то мне не видно.
Наама со всех сторон рассматривала себя в овальном зеркале, большом, словно щит. Бронзовая поверхность сияла, как солнце. Это придумала она сама: бронзовое зеркало отражало не так четко, как серебряное, зато, благодаря его большим размерам, она могла видеть себя во весь рост, определять свою полную цену.
Две ее служанки держали бронзовое зеркало, а Наама внимательно изучала свое отражение. Что ж, выглядела она хорошо. Несмотря на рождение ребенка, ее тело осталось гибким и женственным. Сосуд, достойный принять любого царя. «Даже великого Соломона». Эта мысль больно ее уколола – Наама увидела, как нахмурилось ее отражение, и поспешила разгладить складки недовольства. Если слишком часто поддаваться раздражению, портится лицо. Этого Наама не могла себе позволить. «Ведь я хочу, чтобы Соломон был только моим. А у него столько женщин!»
Гарем израильского царя был так же богат женщинами, как базар в Дамаске – роскошными товарами. Наама делила своего царственного супруга с женщинами из всех известных ей земель и некоторых неизвестных. Царю Соломону были дарованы жены из Египта и пяти городов-государств Филистии. Он взял женщин из Идумеи, Моава, аммонитских земель, Троады, с Крита, из Мелита. Тир, Сидон и даже Афины с радостью отдавали царю Соломону своих сестер и дочерей. В стенах дворца из кедра и золота собрались царицы из всех стран, лежащих вдоль Царского пути, Шелкового пути и Приморского пути. Ко двору царя Соломона присылали женщин даже царства, через которые с далекого холодного севера шел Янтарный путь. А теперь темная Колхида наконец склонилась перед величием Израиля, прислав старшую царскую дочь в подарок Соломону.
Столько цариц. Столько красивых женщин. Но царь никого из них не выделял.
Последней женщиной, которой царь даровал свое особое расположение, была Ависага. Теперь Наама понимала, какой спокойной была на самом деле ее жизнь в первые годы правления мужа, – ведь не имело смысла даже пытаться вырвать Ависагу из сердца Соломона, и все обитательницы гарема знали это. Какой бы искусной и красивой ни была женщина, разве могла она состязаться с первой любовью царя, быстрый ум и резвые ноги которой помогли ему попасть на трон?