– Да на ней вообще ничего не написано, – произнес Смит, вертя карточку в руках.
– Дайте сюда, – потребовал Чиун, забирая карточку назад. Он взглянул на нее; Римо тоже перегнулся посмотреть. В руках у Мастера Синанджу была пластиковая карточка черного цвета, никакого текста ни на одной из сторон не было.
– Но это именно та карточка! – изумился Чиун.
– Да, точно, – подтвердил Римо. Фактура и размер были те же. – На ней золотыми буквами значилось, что предъявитель является агентом правительственной секретной службы. И стояла подпись президента. Во всяком случае, фамилия была президента, подписи его я не знаю.
– Эта самая карточка? – спросил Смит.
– Да!
– Да это чушь собачья! – заявил Смит. – Какое секретное агентство станет выдавать такие нелепые документы? Ерунда!
– Именно это я и пытался втолковать губернатору, но он и слушать не стал! Проглотил легенду этого самозванца как миленький. Да и вообще – ниндзя-то не настоящий! Он же был белый!
– Японец, – буркнул Чиун, в растерянности глядя на карточку.
Смит поднес ее к самой лампе и констатировал:
– Ни на одной стороне никаких надписей. Может, он использовал симпатические чернила, которые проявились на пластиковой поверхности? – неуверенно предположил он.
– Иными словами, мне нельзя получить такую? – Чиун был явно разочарован.
– Как я могу ее воспроизвести, если я даже не знаю, что на ней было? – резонно возразил Смит.
– Ах японский воришка! – с чувством пригрозил Чиун. – Он еще проклянет тот день, когда посмел обмануть Мастера Синанджу!
– Как он выглядел? – поинтересовался Смит.
– Лицо было закрыто – как у ниндзя, – сказал Римо.
– И было отчего! – не унимался Чиун. – Я вам рассказывал о ниндзя и о Мастерах Синанджу, Император Смит?
– Нет, кажется.
– Вам бы эта история понравилась, – произнес Чиун, пододвигая кресло ближе к Смиту. – У меня еще много разных истории!
– Пока ты будешь ублажать Смита россказнями о Синанджу, я пойду прогуляюсь, – заявил Римо. – Да, Смит, для большей ясности: ниндзя был шесть футов один дюйм ростом, белый, с голубыми глазами.
– Он был ростом с меня, японец, с маленькими черными глазками, – стоял на своем Мастер Синанджу.
– А я – папа римский! – огрызнулся Римо и с шумом захлопнул за собой дверь.
– Не обращайте внимания, Император Смит, – сказал Чиун. – Он, по всей видимости, нездоров.
– Почему вы так говорите?
– Если человек путает японского ниндзя с белым толстяком в костюме ниндзя, он не может быть здоров. Мне кажется, у Римо мозги стали слабеть. Что ж, неудивительно: ведь он первый белый, постигший Синанджу. Меня давно беспокоит, как его немощный белый мозг может устоять перед натиском совершенства, и теперь я вижу, что он действительно стал сдавать. Остается только надеяться, что это не заставит его совсем отказаться от тренировок. Тем больше для нас оснований возобновить контракт!
– А разве Римо не сказал, что ниндзя был в маске? Не исключено, что одного из вас эта маска ввела в заблуждение.
Смит продолжал вертеть в руках пластиковую карточку, словно надеясь выудить из нее какой-то секрет.
– Все ниндзя закрывают лицо! – возмутился Чиун. – Такое проклятие наложили на них Мастера Синанджу. Я вам сейчас все расскажу по порядку.
– Да, да, конечно, – рассеянно отозвался Смит. Его внимание все еще занимала загадочная карточка.
– Однажды, – Чиун выступил на середину кабинета, – одного Мастера Синанджу нанял на службу японский император. Это было в шестьсот сорок пятом году до новой эры по западному летоисчислению.
– Как звали того Мастера?
Чиун помолчал, продолжая мерять кабинет шагами.
– Отличный вопрос! – похвалил он. – Великолепный вопрос. Римо за все годы моей с ним работы ни разу не задал мне такого умного вопроса.
– Благодарю, – сказал Смит. – Я просто полюбопытствовал.
– Его имя было Мастер Сам, – ответил Чиун и поклонился в знак восхищения проницательностью Императора Смита, задавшего столь мудрый вопрос. – Так вот, Сама призвали ко двору тогдашнего императора Японии.
– Как его звали?
– Сам. Я ведь уже сказал, – обиделся Чиун.
– Нет, я говорю об императоре Японии.
– Ба! Да какая разница? Для предания это не имеет никакого значения.
– Вы рассказывайте, а я пока посмотрю, – сказал Смит и застучал клавишами. – Его звали император Тенчи.
– Возможно, – равнодушно отозвался Чиун. Дались этому Смиту имена, к тому же чужестранные! – Так вот, этот император, – продолжил Чиун, – которого, возможно, звали Тенчи, поведал Мастеру Синанджу, что у него есть враги, и сказал о том, где их можно искать – дома или на службе. Тогда Мастер Синанджу нашел их одного за другим, и больше они императору не докучали. И каждый раз, как Мастер Сам являлся к императору Японии и докладывал об успешном завершении очередного этапа, тот говорил: “Я вас пока не отпускаю, у меня обнаружился новый враг. Поступите с ним так же, как с другими, и я подниму вознаграждение Дому Синанджу”.
А так как Мастер Сам не хотел оставить работу незавершенной, всякий раз, когда император обращал его взоры на нового врага, он принимался за него. И лишь после пятой жертвы у Мастера Синанджу возникли подозрения, поскольку среди этих людей были простые крестьяне, которым незачем было плести заговоры против трона, украшенного хризантемами.
– Понятно.
Смит неотрывно смотрел на бегущие по экрану монитора строчки свежей информации.
Мастер Синанджу сделал вид, что не заметил откровенной невнимательности Смита. Предания Синанджу всегда служили предметом разговоров между Мастером и воспитанником, Мастером и Императором. Неужели Смиту непонятно, зачем ему это все рассказывают? Ладно, на этот раз простим Смиту его рассеянность. Разум белого человека по природе своей не способен долго концентрироваться на одной теме.
– Итак, получив задание устранить шестую жертву, Мастер заблаговременно явился на то место, где, по свидетельству императора, он должен был застать заговорщика, а когда пришел, то тотчас обнаружил шпиона, которого послали специально затем, чтобы он изучал искусство Мастера Сама в действии.
Мастер Сам взял этого несчастного за шиворот и потребовал объяснений. Прекрасно зная могущество Синанджу, соглядатай задрожал всем телом и залепетал: “О Мастер, мой император жаждет заполучить мудрость Синанджу, которую мне надлежит наблюдать, с тем чтобы после доложить государю. Этим я и занимался все время, пока ты убивал остальных”. Шпион также поведал Саму о том, что у императора нет явных врагов, а Мастер все это время убивал бедных крестьян.
– Какой ужас! – изрек Смит.
– Могло быть и хуже, – философски заметил Чиун.
– Не понимаю, куда уж хуже.
– Мастеру Саму заплатили вперед, – объяснил Чиун.
– А-а.
– Так вот, – продолжал Чиун, – услышав об этом, Мастер Сам задал императорскому шпиону один последний вопрос: “И чему же ты научился?” Шпион тогда ответил дрожащим голосом, что он научился у Мастера Синанджу скрытно передвигаться в одежде цвета ночи, взбираться по голой стене, как паук, и убивать голыми руками.
– И конечно, Мастер Сам его убил, – произнес Смит, воображая, что постиг психологию Мастеров Синанджу.
– Нет, конечно, нет! – Чиун был раздражен. – Японский император не платил ему за то, чтобы убивать этого человека! – Какой непонятливый, этот Смит! Наверное, это вообще характерно для белых. Римо тоже такой.
– И он его отпустил, хотя тот освоил Синанджу?
– Очень примитивно, – уточнил Чиун. – Он освоил Синанджу очень примитивно. Удары его были слабы, а для того, чтобы взбираться по стене, ему требовались всякие приспособления – клинья, крюки и все такое. Нет, он не усвоил Синанджу. Он обманным путем присвоил себе главную идею, но на деле его можно было сравнить с роботом, изображающим из себя живого человека. И Мастер Сам сказал этому человеку: “Возвращайся к своему государю и скажи, что ты научился только прятаться и передвигаться незаметно для других, а заодно объясни, что Мастер Синанджу убивает ради денег, а не для того, чтобы просвещать императоров”.