Чудовище еле сдерживается, в его чертах я узнаю все тона иронии. Даже несмотря на полумрак, что окутывает нас словно эфиром. Размывает простенькую обстановку в доме и еще больше погружает в таинственность. К счастью, только для Чудовища все остается загадкой, ведь мне прекрасно известно, где сейчас спит моя доченька.
Боец касается носом моей шеи и жадно втягивает запах. Проверяет меня. Не подпустила ли я к себе другого? Пока он как хищник искал нас с дочерью по всему свету, мрачной тенью двигаясь по следам.
Вздрагиваю, ощущая колкие искорки, что ледяным вихрем проносятся по телу, когда мужчина сменяет дыхание на поцелуй. Согревающий вопреки якутской стуже за окном.
Я чувствую его обветренные губы, но раньше они казались мне самыми сладкими. Желанными. Когда-то. Я растворялась в этом Чудовище. Сгорала в его теплых руках каждую ночь, чтобы с рассветом подобно Фениксу возродиться из пепла.
Я любила его всем сердцем в ответ животную силу. Мужскую. Надежную. В крепких объятиях я была, словно в каменной крепости. И не сломить ее, никому.
— Я скучал по тебе. А ты ждала. Догадывалась, что рано или поздно я приеду за вами. Верно?
— Замолчи! Я не хочу слышать…
На свой риск вскрикиваю, осознавая прекрасно, что такому человеку перечить опасно. А человек ли он? Вряд ли. Я успела отыскать о нем слишком много информации, чтобы начинать сомневаться.
Дрожащей рукой медленно дотрагиваюсь его щеки — горячая. Трясусь, но продолжаю ласки. Нужно задобрить зверя. Приручить. Я научилась это делать, пройдя весь путь горьких ошибок. Я зажмуриваюсь и первая тянусь губами к Чудовищу.
Сдерживаю панику и слезы, впиваюсь ногтями в его спину, царапаю через плотную ткань куртки. Проскальзываю языком внутрь, очерчиваю острые клыки.
Он рычит и тянется мне навстречу, напором припечатывает к стене. Ему всегда было сложно сдерживаться. А я слишком хрупкая и это вовсе не лесть, а объективная критика. Рядом с Чудовищем большинство хрупкие.
Кроме ему подобных. Целой армии монстров, атлетов, не знающих ни тоски, ни жалости. Они созданы убивать, крушить. Уничтожать все в руины. У них нет сердца и в мыслях только кровопролитная схватка.
А главный военачальник — вот этот самый человек! Что, бессовестно наваливаясь, тискает мою грудь, сминая в огромной ладони. Почти муж. Я испугалась выйти за него и в последний момент успела сбежать практически из-под венца, придерживая пышный подол свадебного платья. Вскоре узнала, что беременна…
Чудовище замирает и молниеносно отпускает хватку, когда слышит тоненький детский плач. Я ни жива ни мертва и, кажется, в эту секунду забываю, как дышать. Дочка проснулась и хнычет из потаенной комнаты. Кроха совсем, ей вот-вот исполнился годик.
Глава 2
Начало истории.
Олеся.
— Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь. — Втихаря пересчитываю бумажные купюры. — Так, если продам еще и шубу, денег должно хватить на билет и первое время.
Бормочу себе под нос. Теперь дело за малым, незаметно пробраться в кабинет брата и достать из сейфа свои документы. Код мне удалось узнать.
Раннее утро и я не успела умыться, принять душ. В моей спальне королевское убранство и остатки роскоши сияют переливами на хрустальной люстре. Бликами отражаются на шелковом балдахине. Огромной картине в золотой раме на полстены. “Неравный брак”. Полотно, где старик то ли верит в любовь, то ли желает вкусить вторую молодость. А юная девочка со свечкой в руке плачет.
Мой брат повесил картину еще пару месяцев назад и в этот день объявил о смотринах и скорой помолвке. Он сделал так специально, чтобы я не забывала своего места. Не усомнилась в авторитете брата. Айхан наглядно выставил издевательство, принудил любоваться на искусство, пророчащее мою судьбу. Он всегда управлял людьми как марионетками.
Да, я молодая девушка, но совершеннолетняя. Невинная телом, но не душой. И плакать сейчас не буду. Я уже достаточно излила страданий, когда впервые увидела своего жениха. Его сморщенные руки, усеянные пигментными пятнами и поблекший с годами взгляд.
Я кричала, молила брата, чтобы он передумал. Айхан лишь усмехнулся, а после наградил пощечиной. В его доме женщинам слово не давали. Брат лучше знает, как построить мою жизнь и извлечь собственную выгоду от этого брака.
У туалетного столика вздрагиваю и тут же прячу в шкатулку деньги, хватаюсь за баночку с кремом, когда слышу стук в дверь. Оборачиваюсь и вижу экономку. Хитрую змею с ядовитым взглядом. Она не только отравляет мне жизнь после смерти отца, но и полностью подчинена брату.