Мое сердце пропустило удар, а лицо в этот миг, кажется, сказало все, о чем я молчала.
— И что делал лорд Риван? — спросила я.
— Не знаю, миледи, но делать в здешних местах ему точно нечего. Прошу простить меня за глупые разговоры.
Ульрик ушел, а я снова достала записку и принялась крутить ее в руках. Магистр советует не злить Логвара. Если я отвечу Ривану, то волк точно оскалит свою пасть и его зубы сомкнутся на моей шее. Здравый смысл отчаянно спорил с сердцем, а я стояла между ними и не знала, кому отдам предпочтение.
Сотню раз взвесив все «за» и «против», я решила не идти к Ривану. Мне все еще хотелось услышать его извинения, но после беседы с Ульриком это желание поутихло. Старик прав — не стоит дергать спящего волка за хвост. Вряд ли Логвар станет церемониться со мной, да и с Риваном, если обо всем узнает.
Я не тешила себя иллюзиями насчет того, что Логвар будет испытывать ко мне хоть что-то. Но он сильно разозлится, если его новоиспеченная невеста побежит на свидание с другим. Раньше я думала, что предусматриваю все и мне удается скрывать встречи с Риваном. Но как оказалось, о них все же узнали и слухи разнеслись со скоростью света. Сейчас, когда моя крепость полна людей Ангшеби, а Реган в боевой стойке как сторожевой пес, будет полным безумием идти на встречу.
Письмо Логвару я все же написала. На это ушло больше времени, чем могла себе представить. Тщательно подбирая слова, я старалась быть как можно более беспристрастной и спокойно обо всем рассказать. Не знаю, получилось ли.
День давно перевалил за середину и над крепостью сгустились вечерние сумерки. Слуги разожгли костры и закрепили факелы отчего воздух наполнился запахом дыма. На кухне вовсю кипела работа — людей Логвара нужно было кормить. Я боялась, как бы наши припасы не иссякли слишком быстро благодаря их стараниям. Впрочем, в таком случае я обращусь к Логвару, чтобы тот все возместил.
Расставив часовых, Реган шел в замок к ужину. Он исправно нес свою службу и весь день крепость находилась под его зорким глазом.
— Реган, — позвала я, выходя навстречу.
— Что-то хотели, миледи? — он поднял на меня глаза, в которых явно читалась усталость.
— Мне нужно отправить письмо твоему лорду.
В его взгляде ясно читалось, что ему сейчас явно не хочется выполнять мои просьбы.
— Вот оно, — я подала ему письмо, закрепленное фамильной печатью.
— Срочно? — почти лениво спросил Реган.
Я сделала вид, что меня не возмущает его дерзость. Даже если начну очередную перепалку, Реган не перестанет быть не в меру наглым и бесцеремонным.
— Прямо сейчас. И еще. Я надеюсь, письмо доберется до лорда Ангшеби в целости.
Реган не усмехнулся вслух, но его губы изогнулись в иронической улыбке.
— Будет сделано, миледи.
— Спасибо, — холодно кивнула я.
— Господин!
Реган обернулся. К нам подбежал один из его людей.
— Что стряслось?
— Там у ворот, — запыхавшийся от быстрого бега, стражник махнул рукой в сторону, откуда прибежал. — Бродячие менестрели. Просят разрешения остановиться на ночлег.
— Пусть становятся в поселке. Пошли их в бездну.
— Но они просятся именно в крепость, господин.
— Я же сказал, пошли их в бездну.
— Нет, — резко возразила я и Реган удивленно на меня взглянул. — Это пока еще моя крепость.
— Миледи, вы хотите пустить сюда этих оборванцев?
— Для начала я хочу взглянуть на них.
Под недовольным взглядом Регана, я отправилась к воротам.
Моя матушка всегда привечала бродячих артистов. На Севере редко случалось послушать музыку или услышать старинные легенды. Сюда нечасто забредали менестрели — разве что их приглашали на балы и праздники. Стоило какой-то труппе подойти к стенам, матушка велела отправить им еды и разрешала входить в саму крепость, если те просились. Она говорила, что артистам покровительствует Ицерия, богиня искусства и музыки, а богов не стоит гневить зазря.
За четыре года я не слышала ни одной песни, кроме тех, которые пели крестьяне, возвращаясь с работы. Сказки и легенды рассказывала разве что Нана, да и то Вирашу, а не мне.