— Садитесь, конечно, — поднялись мужчины на ноги, освобождая сразу три ближайших стола. — Мы все равно уже собирались уходить.
— Вы если из-за нас, то не нужно, — пошел на попятную Далар. — Простите старика, если что не так. Мы и за другой стол сесть можем.
— Дело не в вас, не переживайте, — вполне дружелюбно отозвалась одна из масок. — Нам уже пора.
Щедрая горсть монет рассыпалась по столу, а я была в шаге от того, чтобы свалиться в обморок. Только Лейла, мирно спящая у меня на руках, и удерживала меня от забытья. В тот самый миг, когда они поднялись, ноги мои задрожали от страха.
Как бы там ни было, но за прошедшие дни я так и не забыла, что именно мне грозит. Тайная канцелярия шутить не будет, а палачу наплевать, виновата я в чем-то или же нет.
Мужчины постепенно покидали постоялый двор, впрочем, не задевая меня даже краями своих плащей. Так и стояла, боясь даже шелохнуться, но не все решили быть такими доброжелательными.
Одна из масок продолжала стоять рядом со столом. Взгляд темных глаз пробирал мою душу насквозь. Другой мужчина, меньшего телосложения, смотрел в сторону Далара.
— Мы не видели вас раньше в этом городе, — как бы невзначай заметил худощавый.
— И не должны были. Мы только сейчас приехали, — спокойно ответил Далар, перекладывая Дайлу, завернутую в одеяло, на стол. — Дочка, не стой. Или плохо тебе?
— Ноги затекли, — выдавила я из себя, отдавая мужчине Лейлу.
— Ничего, сейчас ванну примешь, полегчает. Вода всю хворь с собой забирает, — помог он мне сесть, но я так и ощущала на себе взгляд маски. Почему-то казалось, что вот он и есть среди них самый главный. Да и золотые нашивки на его одежде подтверждали мои мысли.
— Можно взглянуть на ваши документы? — никак не отставал худощавый.
— Конечно-конечно, — засуетился мой «отец». — Пройдемте до кареты. Дочка, я сейчас вернусь.
— Ваш ужин, — подоспела подавальщица, расставляя на свободном участке стола тарелки и глиняные кружки. — Комната уже готова. Пока ужинать будете, воды натаскают.
— Большое спасибо, — улыбнулась я, но чувствовала себя как мышь, сидящая в клетке.
Прекрасно слышала и даже видела боковым зрением, как оставшийся в помещении мужчина подходит ко мне. Очень жалела, что здесь такие широкие лавки. Были бы стулья, он бы не смог сесть ко мне так близко, но он сел, желая завести разговор.
— Ваши? — кивнул он на объемные свертки.
Из одного из свертков очень прозаично торчала ножка Лейлы, будто тонко намекая на то, что такую правду за пазухой надолго не спрячешь. Носочки, которые мы купили в прошлом городке, уже стали немного малы. Я молилась всем богам, чтобы их рост хоть немного замедлился. Иначе нам придется объяснять еще и это.
— Мои, — ответила я с улыбкой, пытаясь обратно спрятать своевольную ножку.
— Сколько им?
— Почти полтора. Время летит невероятно быстро.
— И нам за ним не угнаться, — ударился мужчина в философию. — Ждете еще пополнения? Мальчика или девочку?
— Девочку, — спрятала я трясущиеся руки под стол.
— Тяжело придется вашему мужу.
— Он не жалуется, — усмехнулась я, понимая, что сейчас подвергаюсь своеобразному допросу. Старалась говорить как можно меньше, чтобы не наврать с три короба. Неизвестно, что уже успел наговорить Далар.
— Ваш муж приехал вместе с вами?
— Нет. Он приедет позже. Это все, достопочтенный господин? Ели вы не против, я хотела бы поесть.
— Конечно, — почувствовала я чужую улыбку, но маска оставалась по-прежнему холодной и безэмоциональной. — Можно последний вопрос? Вас осматривал маг?
— Все документы у отца, — ушла я от прямого ответа и ущипнула Дайлу за ножку.
Мне пришлось это сделать.
Я понимала, что глава тайной канцелярии от меня не отстанет. Он мог бы задать мне еще тысячу вопросов, и не все бы из них оставались такими же безобидными, хотя допустимую грань, названную этикетом, мы уже растоптали.
Мне пришлось прибегнуть к хитрости. Сердце обливалось кровью от криков Дайлы, но это позволило мне взять ее на руки и тем самым завершить беседу. Вслед за сестрой проснулась и Лейла, но к нам вовремя подоспел Далар. Я даже не заметила, как мой собеседник ушел, не прощаясь.
— Все нормально? — спросил «отец», направляясь к лестнице.
Пока мы поднимались, я молчала, но, едва оказались в комнате, выложила все как на духу: