Няня не двигалась, замерла как истукан, и это меня встревожило.
– Ия Лунсия?! – она дёрнулась.
Её руки задрожали. Испугавшись, я бросила плащ на колени и подъехала к женщине.
– Няня? Тебе плохо?
– Всё будет хорошо, моя девочка, – прошептала она упавшим голосом, – нужно верить в хорошее.
Обернувшись, я уставилась в окно.
Северяне!
Могучие воины, облачённые в чёрные кафтаны, восседая на огромных жеребцах. не таясь, заезжали во внутренний двор замка. Словно знали, что теперь хозяева здесь они.
Вот так. Сжав подлокотник, я собрала остатки своей храбрости и отправилась на выход.
– Куда ты, Амэлла? – голос няни был полон слёз
– Встречать гостей, – я пожала плечами, – я всё ещё здесь княжна Глупо, конечно, я это понимала.
Какая из меня княжна?
Калека, прикованная к креслу, но всё же таиться и прятаться в погребе, продлевая агонию, предвещающую смерть, я не хотела. Боялась, потому как нет ничего в этой жизни страшнее неведенья.
Выехав в коридор, успела добраться до гостиной, когда дверь отворилась, и вошли высокие воины. Они резко отличались от наших солдат. Рослые, широкоплечие, со странным серым оттенком кожи. Длинные пепельные волосы различных оттенков. собраны в высокие хвосты. Были среди них и темноволосые мужчины, почти как южане, только крупнее. Я растерянно переводила взгляд с одного на другого, пока. наконец, не увидела их командира Красивый молодой мужчина с высокомерной мальчишечьей ухмылкой осматривался, словно решая, хороший подарок ему преподнесли или нет. Меня они словно не замечали. Черноволосый северянин прошёлся по комнате, вальяжно уселся в княжеское кресло с удобной высокой спинкой и, довольно захохотав. ударил в ладоши.
– Ну и где все крепостные крысы?! – весело спросил он у всех разом. Мужчины хохотнули в ответ и разошлись, оставив его одного. Я замерла, чувствуя, как бледнею. Не дыша, всматривалась в того, кто станет моим палачом. Не похож он был на убийцу: в ярких светло карих глазах горел озорной огонёк веселья. На тонких губах милая улыбка. Словно мальчишка. Но этот образ растаял, стоило ему повернуть голову в мою сторону.
Беззаботное выражение исчезло, заменив собою пренебрежение и даже брезгливость.
– Безногая княжна я так понимаю?! – выдал он приветствие на свой лад. – Ну, не так страшна, как описывали, но, да, на свежее умертвие потянешь.
Опустив взгляд, я уставилась на мамин плащ, отчего-то его слова ранили, и захотелось возразить, только слов не находилось.
– Ммм. – протянул он, – может, правда, полуумертвие? Говорить умеешь?
Я слабо кивнула. А самой стало стыдно за себя. Сижу тут и трясусь, как заяц. Не подобает мне себя так вести. Я должна быть сдержанной и холодной, держать лицо и не позволять унижать себя. Так полагалась вести себя женщинам рода Охрил.
Только сейчас не осталось во мне сил надеть маску княжны. Я испытывала лишь страх, и жгучее желание сбежать от этого мужчины.
Несмело подняв взгляд, встретилась с его мягкими светлыми медовыми очами, словно подведёнными угольком. Наверное, это был самый красивый мужчина из всех мною виденных.
В комнату возвращались воины, волоча за собой слуг: тех, кто не успел спрятаться.
Среди них была няня, кухарка Роя, её внучка Воята всё с тем же котелком в руках.
– Не трогайте девочку, пожалуйста, – вырвалось у меня. – Пощадите детей.
Мужчина засмеялся. Его лицо стало беззаботным и даже до противного счастливым.
– О! Княжеское умертвие всё же может голосить.
Услышав такое, немногочисленные невезучие обитатели замка опустили головы. Их поставили в центре комнаты. Я не понимала, что будут делать с ними воины, но ситуация мне не нравилась. Совсем.
– Итак, теперь здесь хозяин я, – темноволосый красавец – северянин поднялся и обошёл слуг по кругу, давя на них своей тяжёлой аурой. – Моё имя гер Каил.
Обращаться ко мне только так и никак иначе. Ясно?
Естественно, ему никто не ответил. Все были напуганы настолько, что готовы были в обморок упасть.
– Я задал вопрос, вы разве его не расслышали? – северянин, что назвался гер Каилом, повысил голос. – Я спрашиваю, вам ясно?! – гаркнул он, теряя терпение.
– У нас не принято отвечать на вопросы князя, – выпалила я, пытаясь их защитить.
Мужчина обернулся ко мне и оскалился в жуткой улыбке.
– Ну, а тебе, калека, понятно, что я сказал?
Такое оскорбительное обращение я вынуждено проглотила.
– Да, гер Каил, мне всё предельно понятно, – отчеканила я дрожащим от страха голосом.
– Понятливая значит, – хмыкнул он. – Ну, раз такая сообразительная, то милости просим к остальной прислуге.