Несмотря ни на что, их план сработал гораздо лучше, чем они предполагали. В первую очередь, девочка училась говорить, так что и ей, и тому, кто в данный момент присматривал за ней, всегда находилось дело. Она научилась уважать "нет" и радоваться, услышав "да": когда ей надоедало сидеть на месте, она начинала интересоваться всеми предметами в комнате, выясняя, "да" они, или "нет". До вещей, о которых говорилось "нет", она больше не дотрагивалась. На третий день Рафик принес ей маркеры и ненужные компьютерные распечатки: хотя цифры рисовать у нее получалось гораздо хуже, чем у него, вскоре она уже вовсю чертила линии и завитушки, после каждого рисунка поглядывая на взрослого в поисках одобрения.
- Знаете ли, - заметил Калум, когда его позвали посмотреть на "произведения" малышки, - а это очень похоже на надписи на ее "яйце" Как вы думаете, насколько взрослой она родилась?
После этого все трое отправились сравнивать рисунки девочки с надписями на "яйце", но в конце концов решили, что сходство было чисто случайным: в конце концов, откуда бы ребенку в столь нежном возрасте знать письменность? Тогда они начали учить ее печатать на интерлингве, используя стандартизированный шрифт, и вскоре она уже могла воспроизвести распечатку программы компьютера быстрее, чем любой из них.
- Что ж, она печатает то, что часто видит.
Купание девочки обернулось крупным открытием - и последовавшим за этим торжеством, затянувшимся почти на час.
- Всех детей надо регулярно купать. Гигиена, - сказал Рафик, улыбнувшись плескавшейся в большой раковине девочке: пока что малышка в ней умещалась. - По крайней мере, это-то я знаю точно.
- Да? Но на борту воды только на троих, а с ней нас четверо; к тому же, она много пьет, так что в ближайшее время нас ожидает нехватка чистой воды, - кисло заметил Гилл.
- Вся сточная вода подвергается очистке, - напомнил им Калум; как раз в этот момент малышка окунула лицо в воду и принялась пускать пузыри. А потом глотнула воды. - Нет, милая, не надо пить воду, в которой купаешься. Она грязная.
- Строго говоря, нет, - заметил Рафик, глядя на чистую воду, в которой сидела их подопечная.
- Должна быть грязной. Я хорошенько ее намылил, - Калум пригляделся: металлическое дно было прекрасно видно сквозь слой воды. - Но это же невозможно! Должна была остаться мыльная пена... Малышка перепачкала коленки, ползая по полу, а до того перемазала пальцы маркером, а теперь она чистая...
- Давайте-ка проверим, - предложил Рафик и отправился за одним из своих диагностических приборов. Погрузив его в воду, он посмотрел на результат - и едва не разинул рот от удивления. - Эта жидкость стопроцентно чистая, чистейшая вода. По правде сказать, она чище той, на которой я сегодня с утра варил себе кофе.
- Но ты же видел, как я ее намыливал! - тоном оскорбленной добродетели заявил Калум. - Я ее вымыл, потому что она была грязной!
- А сейчас она чистая. И вода тоже, - Рафик снова посмотрел на прибор. - Не понимаю.
На лице Калума возникло хитрое выражение:
- А анализ воздуха ты в последнее время делал?
Рафик поморщился:
- Делал, делал, как и положено в это время суток...
- Ну и?.. - поторопил его Гилл, поскольку Рафик медлил с ответом, задумчиво скребя в затылке.
- Ни следа избыточной двуокиси углерода; а следу должны были появиться, поскольку теперь мы дышим этим воздухом вчетвером. К тому же, широколистных растений в секции гидропоники поубавилось, поскольку она, он указал на девочку, - любит их больше, чем любую другую зелень.
Трое мужчин в молчании уставились на свою маленькую подопечную, которая продолжала пускать пузыри в кристально-чистой воде, явно наслаждаясь этим нехитрым развлечением.
- Я все думаю про этот вот рог посередине ее лба, - заговорил Гилл. Говорят, что единороги умели очищать воду...
- Воду - может быть, - согласился Калум, выросший на тех же волшебных историях, что и Гилл. - Но воздух?
- Во-ду? - по слогам произнесла малышка, приоткрыв рот с тем выражением, которое, как уже выяснили мужчины, у нее означало улыбку. Воз-дух? - прибавила она, растягивая главные.
- Верно, маленькая: вода и воздух. Две вещи, без которых не могут жить оба наших вида, - проговорил Рафик, вздыхая: девочка задала ему серьезную загадку.
- Давайте назовем ее Уной, - внезапно предложил Гилл в наступившей тишине.
- Мне не нравится, - покачал головой Рафик. - Кроме того, нам бы сейчас следовало выбирать имена на "А", а не на "У".
- Акорна - предположил Калум. - Это несомненно лучше, чем "деточка", "малышка" или "крошка", - он покосился на Гилла, от которого мимоходом слышал все эти - и не только эти - "сюсюканья", как он выражался, в обращении к девочке.
- Акорна? - Рафик задумался. - Это лучше, чем Уна.
Он взял чашку, набрал в нее чистой воды из ванночки и собирался было вылить воду на голову девочке, когда Гилл перехватил его руку.
- Ты даже не христианин, - заявил он и, вылив воду на серебристые кудряшки, объявил: - Называю тебя Акорной!
- Да нет же, нет, бестолочь, - Калум отобрал у него чашку и снова наполнил ее водой. - Надо говорить - "нарекаю тебя Акорной"! Я буду крестным отцом.
- Нет, не будешь. Крестным отцом буду я.
- А я тогда кем остаюсь? - оскорбленно поинтересовался Рафик. Акорна поднялась на ноги и едва не вывалилась из импровизированной ванны; он вовремя успел подхватить ее.
- А ты будешь держать ребенка на руках, - хором заявили Калум и Гилл. Калум протянул Гиллу полотенце.
Они уже выяснили, что девочку нужно вытирать насухо, поскольку, оказавшись на полу, Акорна обычно пыталась встряхнуться, а вокруг было достаточно оборудования, вовсе не нуждавшегося в ежедневном окроплении водой.
"Кхедайв" разгрыз и поглотил "Арахис", если так можно выразиться, и теперь направлялся к DF-4-H3.1, небольшому астероиду с достаточно высокой, однако, концентрацией ценных металлов, чтобы это их путешествие окупилось. Именно в это время они и получили первое сообщение с Базы.
- Краткое изложение предлагаемых изменений, вносимых в статус пайщиков... - Гилл нахмурился. - Зачем они посылают нам весь этот мусор? Мы рудокопы, а не счетоводы какие-нибудь!
Дай-ка я посмотрю, - Рафик повернулся к консоли и щелкнул пальцами. Три распечатки!
- Напрасный расход бумаги, - заметил Калум.