– Пожалуйста, госпожа, – прошептала она, – я не знаю, что вы делаете… но не могли бы вы полечить и ее колено? Колено у нее болит больше всего, она даже не может ходить без палки…
Акорна наклонила голову к распухшему колену Яны и долго сидела так. Яна не шевелилась и никак не реагировала на происходящее, но отек на колене заметно спадал.
– Подойди ко мне, – сказала она, наконец, и Лакшми с выражением удивления на лице медленно подвинулась к Акорне.
– Если бы вы могли и мне помочь, – хрипло проговорила она, – я бы пошла с вами. Кети всегда говорила, что уйти с диди – это самое худшее, что может быть для девочки… но Кети не видела вас .
Акорна склонила лицо к горлу Лакшми и медленно провела рогом вдоль ее груди. Лакшми глубоко вздохнула, но не закашлялась; она вздохнула еще раз, потом еще, и щеки ее медленно начали розоветь.
– Что это ты там делаешь, подружка?
Гневный рев доносился из-за горы шлака; мгновением позже из-за нее вышел высокий тощий человек в коричневом балахоне и тюрбане с длинным гибким кнутом в руке.
Быстро спрятав свой рог, Акорна подняла голову.
– Я найду применение этим детям, – сказала она. – Вы получите за них компенсацию.
Глаза Шири Теку сузились, он погрузился в подсчеты. Должно быть, диди нужна Лакшми; Яна сейчас навряд ли кому-то может пригодиться. Диди пытается сбить его со следа, делая вид, что ей нужны оба ребенка.
– Я могу подумать о том, чтобы отдать вам одну, – он кивнул в сторону Яны. – Вторая для меня слишком ценна. Это последняя сортировщица, которая у меня осталась.
– Мне нужны обе, – твердо ответила Акорна.
Шири Теку мысленно подсчитал стоимость украшений новой диди и решил рискнуть. Ему действительно нужны были услуги Лакшми. Он не стал бы так долго притворяться, что не замечает ее кашля, если у него был бы сортировщик, хотя бы вполовину такой же опытный, как она. Но за месяц он купит новых детей, а Лакшми их выучит. Если же эта диди действительно так интересуется Лакшми – один Черный Старик знает, почему! – она вернется в конце месяца… а к этому времени он успеет купить, украсть или каким-либо иным способом заполучить достаточно действительно красивых детей, чтобы новая диди стала его постоянной покупательницей.
Кроме того, ее заинтересовала молчаливая телохранительница, стоявшая рядом с диди. Неужто и Дом Ли занялся бордельным бизнесом? И, если это так, знает ли сам старик Ли об этом, или он уже настолько выжил из ума, что его слуги могут обделывать свои собственные делишки без его ведома? Ему нужно было время, чтобы выяснить, какие ходят слухи на этот счет, и извлечь из ситуации максимум выгоды.
– Эта пока еще не продается, – повторил он, схватив Лакшми за руку и оттаскивая ее подальше от Акорны и Пала. – Возвращайтесь в следующем месяце, когда я выучу несколько новых сортировщиков. А что до второй, я хочу за нее пятьдесят кредитов.
– Кого ты хочешь надуть? – спросил Пал с резким и грубым акцентом, с которым, на памяти Акорны, говорил впервые. – Мы окажем тебе услугу, если ты сумеешь сбыть ее с рук. Десять кредитов, и не больше.
– Вы хотите ограбить честного рабочего человека, лишив его последних средств к жизни? Кроме того, мне еще придется платить процент главному надсмотрщику. Тридцать пять.
– Пятнадцать, – сказала Акорна.
Шири Теку заколебался, и Акорна развернулась на каблуках.
– Пошли, – бросила она Палу. – Мое время слишком ценно для того, чтобы тратить его, торгуясь за одного ребенка.
– Семнадцать с половиной! – крикнул Шири Теку.
– Прекрасно, – ответила Акорна, – семнадцать.
Она уронила кредиты прямо в грязь и пошла к скиммеру.
– А половина?..
Не останавливаясь, Акорна рассмеялась.
– Помните, – крикнул им вслед Шири Теку, пока Пал поднимал Яну и нес ее к скиммеру, – возвращайтесь в следующем месяце! Вам будет на что посмотреть!
Лакшми проводила глазами скиммер, поднявшийся над горой шлака и направился на запад – в закат – к Келталану.
Пал оставался в доме Иродалми, у которого они остановились, чтобы вернуть драгоценности, довольно долго: Акорна была просто счастлива избавиться от драгоценных побрякушек, несмотря на то, что это сильно удивило Яну.
– Я не диди, малышка, – сказала Яне Акорна, гладя спину девочки, которая больше не болела от каждого прикосновения. – Я везу тебя к Чиуре, которая плакала и звала свою “маму Яну”.
– Чиура? – воскликнула Яна. Этот день приносил ей все новые и новые чудеса. Мучившая ее боль утихла, ее вырвали из лап Шири Теку, да, к тому же, в конце пути ее ждала Чиура! Более того – ее инстинкт, ставший изощренным за все проведенное в рудниках время, подсказывал ей, что чудесная госпожа со смешным рогом посереди лба была хорошей – а Яна видела так мало хорошего в совей жизни, что готова была поверить уже во все. Но зачем ее лечить, если она не так красива, как Чиура, и не так полезна, как Кетала?
Имя само собой сорвалось с ее губ.
– А Кетала? Вы ее найдете? Спасете ее от диди Бадини?
Человек, который вел скиммер, застонал.
– Одно спасение в день; с большим количеством мне сейчас не справиться – нам и так придется многое объяснять после сегодняшнего дня, могу тебя в этом уверить.
– Но, Пал, мы обязательно должны спасти всех этих детей! И ту, которая кашляла…
– Лакшми? – с надеждой спросила Яна.
– У мистера Ли большой дом, но и у его гостеприимства есть границы. Вот потому-то мы и должны основать колонию на луне. Тогда у нас будет место для всех обездоленных и больных детей на рудниках. Есть дела первостепенной важности, Акорна, – Пал говорил так жестко, как только мог, но взгляд Акорны, каким она смотрела сейчас поверх головы Яны, едва не поколебал его решимость. Какой же удивительной властью обладает эта необыкновенная женщина!.
В декабре 1936 года король Англии Эдуард VIII отрекся от трона, чтобы жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон. Перед Рождеством в этом году школьники по всей Англии распевали: “Ангел-герольд поет – тру-ля-ля! Миссис Симпсон подцепила короля!” Никто так и не узнал, как эта песенка успела так быстро разойтись по всей стране: разумеется, “Би-Би-Си” не имела к этому никакого отношения.
История о серебряной богине с рогом посереди лба, пришедшей на Кездет специально для того, чтобы лечить детей и помогать им, распространилась с такой же скоростью. Как и с песенкой о миссис Симпсон, уверенным тут можно было быть только в одном: никто официально не распространял эту историю.
Когда остальные члены команды Шири Теку вернулись со своей двенадцатичасовой смены Внизу, Лакшми рассказала им, что Сита Рам, Небесная Госпожа, посетила Анъяг под личиной диди, исцелила ее и забрала Яну, чтобы та жила вместе с ней на небе. Остальные дети готовы были посмеяться над ней – но кашель Лакшми действительно прошел: она дышала так же легко, как и любой из новоприбывших. Ребенок, проданный в Черебогар, унес с собой и этот рассказ и надежду, которую несло это исцеление.
На фабрике Черебогара, где ткались ковры, где дети сидели, скорчившись, на скамейках, вязали бесконечные узлы и ткали знаменитые кездетские ковры, пока их пальцы, изрезанные нитями, не начинали кровоточить, Сита Рам превратилась в Лукию Светлую, и дети шептались, что волшебный рог единорога источает целительный свет, который может излечить полуослепших ткачей и вернуть им зрение. Учительница из Лиги Детского Труда, тайком приходившая на фабрику Черебогара, решила, что легенда станет ей подспорьем и предложила коллегам распространять ее, чтобы преодолеть страх детей перед всеми чужаками, которых им приходилось видеть.
– А надо ли это делать? – спросил кто-то из учителей. – Большей частью дети правы в своем страхе перед незнакомцами…
– Но они не должны бояться нас, – возразила молоденькая учительница, приходившая в Черебогар, чтобы приносить туда счетные игры и разные истории – и принесшая назад легенду о Лукии. – Если они будут бояться нас, мы не сможем им помогать.
На стекольной фабрике Тондуба история стала частью легенды Эпоны, богини-лошади, которая носила усталых детей на своей спине и скакала от печей к стеклодувам, чтобы дать отдохнуть усталым ногам детей.