— Для нас я сделала совершенно особенный напиток, — проговорила Она. — По большей части, это то самое вино, которое мы пили в День Клятв.
Ему подумалось вдруг, что сейчас Он любит Ее сильнее, чем когда-либо в жизни — чем в любой из тех дней, когда им обоим казалось, что впереди их ждет долгая жизнь.
— Тогда давай снова обменяемся Клятвами, — проговорил Он.
Глава 1
Сперва Гилл решил, что это всего лишь очередной обломок космического мусора — мигающий, вращающийся вокруг своей оси и ярко вспыхивавший отраженным светом. Отчетливые блики скользили по поверхности астероида AS-64-B1.3, где они тянули кабель. Однако что-то в этом объекте показалось ему странным, и он счел нужным поднять этот вопрос, когда вместе с товарищами вернулся на борт “Кхедайв”.
— Объект слишком яркий, он не мог долго пробыть в космосе, — заметил Рафик. Его тонкие смуглые пальцы танцевали над консолью; он одновременно считывал информацию с полудюжины экранов и переводил мерцающие цветные строчки в голосовые команды, подаваемые на внешнюю сенсорную систему.
— Что ты этим хочешь сказать? Что значит — “слишком яркий”? — поинтересовался Гилл. — Вот звезды, например, тоже яркие, а большей частью они тут уже давно…
Рафик поднял черные брови и кивнул Калуму.
— Но сенсоры говорят нам о том, что это металл, причем слишком гладкий, — заговорил Калум. — В том органе, который мы в шутку называем твоим мозгом, осталось слишком много от примитивного мышления твоих предков-викингов, Деклан Гилоглы Третий. Разве по незначительным повреждениям не видно, что данный объект находится в поясе астероидов не более нескольких часов? И, если он находится в данном секторе пространства не более нескольких часов, неужели ты не задаешь себе вопроса, откуда он здесь появился?
— Опять головоломка, да? Но я предоставлю ее решение вам, — добродушно ответил Гилл. — Я всего-навсего самый обычный, простой инженер-металлург. Можно сказать, сын земли с мозолистыми руками.
— Я бы скорее сказал — сын астероидного пояса, — уточнил Рафик. — Кстати сказать, с этого астероида мы мало что получим. Нужно сперва бурить поверхность и брать пробы, прежде чем запускать магнитные захваты… О! Мы его захватили.
На центральном экране появился овальный объект с ровными выемками с одной стороны.
— Посмотрим, что нам скажут сенсоры об этой маленькой загадке…
— Похоже на гороховый стручок, — заметил Гилл.
— Это верно, — согласился Калум. — Остается только выяснить, что в нем за горошины и хотим ли мы посадить их на своем корабле, или лучше будет отправить их куда подальше? Вроде бы, за последнее время в этом секторе не было никаких дипломатических конфликтов — или я ошибаюсь?
— По крайней мере, таких, после которых остаются дрейфующие мины, не было, — ответил Гилл, — тем более, что эта штуковина не похожа на космическую мину — разумеется, из тех типов, которые знакомы мне . К тому же, только идиот отправит космическую мину в пояс астероидов, где никогда не угадаешь, с чем она столкнется и кому от этого будет хуже.
— Высокий интеллект, — пробормотал себе под нос Рафик, — не всегда является отличительной чертой тех, кто предпочитает достигать дипломатических целей посредством мин… Считывание информации, — приказал он компьютеру. — Все параметры. Так… так… Очень интересно!
— Что?
— Я, конечно, могу ошибаться… — Рафик помолчал. — Во имя Трех Пророков! Я наверняка ошибаюсь! Эта штука слишком мала… а в этом секторе нет регулярного движения… Калум, что ты думаешь о данных сенсоров?
Калум склонился над панелью управления; несколько раз быстро моргнул песочного цвета ресницами, следя за сменяющимися на экране цветными строчками.
— Ты не ошибаешься, — наконец объявил он.
— Возможно, вы двое захотите поделиться со мной великим прозрением? — Гилл явно жаждал объяснений.
Выпрямившись, Калум посмотрел на Гилла.
— Твои горошины, — проговорил он, — оказались живыми. С учетом размеров “стручка”, слишком маленького для того, чтобы в нем была автономная система регенерационного жизнеобеспечения, это спасательная капсула, и сигнал, который она передает — это сигнал бедствия, хотя такой код мне никогда не встречался.
— Мы можем захватить ее?
— Нам придется это сделать, разве нет? Будем надеяться… о, отлично. Я не могу определить состав сплава, но он, несомненно, содержит железо — а, следовательно, наши магнитные захваты смогут удержать капсулу… вот так, легче, легче… — обратился Рафик к механизмам, которые он только что привел в действие, — мы же не хотим раздавить ее, верно? Хрупкое содержимое. Обращаться с осторожностью, и все такое… Прекрасно, — пробормотал он, когда капсула оказалась в пустом грузовом отсеке.
— Сам себя не похвалишь — никто не похвалит? — язвительно поинтересовался Калум.
— Я не о себе, я о нашем корабле — о “Кхедайве”. Он проделал прекрасную работу и очень аккуратно обращался с нашим “гороховым стручком”. Теперь его следует перенести внутрь и вскрыть.
На “гороховом стручке” не обнаружилось никаких идентификационных меток из тех, что они смогли прочесть; однако, как решил про себя Калум, длинные строки, вьющиеся по поверхности капсулы, должно быть, были письменностью какой-то неведомой им цивилизации.
— Ну, разумеется, инопланетяне, — пробормотал Рафик. — Столько веков прошло со времен начала Экспансии, столько звезд и планет нанесено на карты — а нам первым выпало открыть разумную инопланетную расу… Нет, не может быть. Это просто украшение — или же незнакомая нам знаковая система, однако последнее мне кажется крайне маловероятным. Полагаю, вы со мной согласны?
— Более-менее, — в голосе Калума не было и тени той иронии, которая прозвучала в тоне Рафика. — Однако же это не кириллица, не новогреческий и не романский шрифт; это не три-лат и не какой-либо иной алфавит из тех, что я могу припомнить… ну, так и что же это такое?
— Может быть, — предположил Рафик, — “горошины” расскажут нам об этом.
Он пробежал кончиками пальцев по изящным письменам, врезанным в металл, и по углублениям на боку капсулы. Герметичное устройство такого размера, что может вместить тело взрослого человека… возможно, это не спасательный модуль, а гроб? Но сенсоры корабля зафиксировали сигнал бедствия и обнаружили внутри “стручка” признаки жизни.
Когда он обнаружил, как открывается капсула, способ этот оказался таким же простым и элегантным, как и ее форма: нужно было просто нажать пальцами обеих рук на три овальных углубления в центре капсулы.
— Погоди, — попросил Калум. — Лучше наденем скафандры и откроем “стручок” в воздушном шлюзе. Мы же не знаем, в какой атмосфере выросло это существо.
Гилл нахмурился:
— Мы могли бы убить это существо, открыв капсулу… Нет ли способа проверить, что там внутри?
— Нет — если мы не откроем капсулу, — жизнерадостно ответил Калум. — Послушай, Гилл, что бы там ни находилось, возможно, оно уже мертво — а если нет, то оно не сможет вечно находиться в герметично закрытой капсуле. Ему придется рискнуть.
Мужчины переглянулись, пожали плечами и надели рабочие скафандры, после чего направились вместе с капсулой в воздушный шлюз.
— Что ж, Калум, — странно стесненным голосом проговорил Рафик через несколько мгновений после того, как капсула открылась, — по крайней мере, наполовину ты оказался прав. В любом случае, это не взрослый .
Калум и Гилл наклонились над капсулой, рассматривая спящее в ней существо.
— И к какому же виду оно относится? — спросил Калум.
— Правда, она — совершенно очаровательная малышка? — тон Гилла был настолько сентиментальным, что Калум и Рафик воззрились на него с изумлением.
— Откуда ты знаешь, какого пола это существо? — поинтересовался Рафик.
— Она выглядит как девочка!
У товарищей Гилла маленькое существо, лежавшее, свернувшись, на боку в позе спящего младенца, подперев кулачком щеку, вызывало те же ощущения. Пышные серебристые волосы колечками ложились на лоб, спускались по спине до острых лопаток, отчасти скрывая бледное тонкое личико.