— Возможно, — предположил Ли, которого, судя по взгляду, забавляло изумление, написанное на лице Хафиза, — это не та, которую вы знаете как Акорну? Возможно, это просто совпадение имени и внешности?
— Невозможно, — ответил Хафиз. — Двух таких существ просто не может быть.
Но она не могла и вырасти так быстро. Должно быть, эта видеозапись — какой-то трюк. Хафиз решил оставить тему возраста Акорны и переключиться на другую тему. Ему следовало поблагодарить водителя скиммера за то, что тот пересказал ему местные слухи: сейчас эти слухи давали ему дополнительные аргументы.
— Со стороны моего племянника безответственным было привозить эту девушку на планету, отягощенную множеством предрассудков, — сказал он, — и я намерен сурово поговорить с Рафиком, когда встречу его. Она в опасности, за ней охотятся наемные убийцы, которых, возможно, оплачивает правительство. Мой долг — отвезти ее туда, где она будет в безопасности, где ее будут любить и оберегать, как и подобает любить и оберегать такое уникальное существо, как Акорна.
— Возможно, она не хочет быть в безопасности, а также не хочет, чтобы ее любили и оберегали в музее редкостей, — улыбнулся Ли. — Возможно, она предпочитает опасность и важную работу, которую может выполнить только она одна.
Хафиз глубоко вздохнул и медленно сосчитал до тринадцати. Конечно, обвинить хозяина этого дома в том, что он несет чушь, было бы в крайности неверным шагом. Но какую важную работу может выполнять маленький ребенок? Это новая ложь, призванная отвлечь и запутать его, как и видеосъемка — совершенно очевидно, подложная.
Он дошел только до десяти, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвался невысокий светловолосый молодой человек.
— Дельзаки, мне кажется, у нас получилось! — воскликнул он. — Последние расчеты дают девяностопроцентную вероятность того, что эта планета находится где-то в районе Волос Вероники… — он остановился и уставился на Хафиза с выражением узнавания и ужаса на лице. — О… Я хотел сказать… неважно, я могу прийти позже.
— Пожалуйста, — остановил его Ли, — садитесь. Я чувствую, что мистеру Харакамяну результаты вашего исследования могут показаться не менее интересными, чем мне.
Молодой человек поклонился и с неловкой поспешностью принялся отряхивать от крошек свой помятый комбинезон. Его глаза были обведены кругами, словно бы он проработал без сна несколько ночей подряд.
— Дельзаки, — сказал он, — мне кажется, вы не понимаете. Этот человек уже однажды пытался похитить Акорну.
— Прошу меня простить, — проговорил Хафиз, — но мне не кажется, что я имел честь быть с вами знакомым.
— Калум Бэрд, — представился молодой человек. Теперь, когда Хафиз смог разглядеть его поближе, стало ясно, что он не так молод, как казалось на первый взгляд: ему было изрядно за тридцать. Хафиза ввели в заблуждение его неловкость и юношеский энтузиазм, — кроме того, мы встречались… в вашем доме на Лябу… хотя, возможно, вы меня и не узнаете. Я был старшей “женой” Рафика, — с насмешливой улыбкой закончил он. — Той, которая была “слишком уродлива”.
Против воли, Хафиз рассмеялся:
— Ах, мерзавец, как же он меня провел! Воистину, достойный наследник Дома Харакамянов! Как он вас убедил надеть хиджаб? Вы не выглядите человеком, который любит переодеваться в женское платье… хотя внешность и бывает обманчива. Я , по крайней мере, был обманут.
— Рафик меня уговорил, — ответил Калум. — Как вы имели возможность убедиться, Рафик может уговорить кого угодно почти на что угодно.
— Конечно, может, — серьезно кивнул Хафиз. — В конце концов, он — мой племянник. Что ж, по крайней мере, в его жилах течет истинная кровь Харакамянов.
В отличие от Тафы…. впрочем, Тафу уже можно было сбросить со счетов.
— Однако я прервал вас. Вы что-то собирались сообщить мистеру Ли?
Почти незаметный кивок Дельзаки Ли убедил Калума в том, что он действительно может продолжать.
— Мне кажется, мы нашли родную планету Акорны, сэр. Как только я упорядочил астрономическую базу данных…
— Родную планету? — невольно вырвалось у Хафиза.
— Да. Ту, на которой живет ее народ. Конечно же, она хочет вернуться к своей расе, — ответил Калум.
— Ее расе ? Но я думал…
— Что она — человек? — Калум покачал головой. — Никоим образом. Мы немногое знаем о ее прошлом, но та спасательная капсула, в которой ее нашли, указывает на то, что она принадлежит к расе с развитой космической технологией, во многих отношениях превосходящей нашу.
— Капсула, в которой ее нашли… — повторил Хафиз. Кажется, он только и делал, что повторял чужие слова. У него было чувство, что мир вокруг него неуклонно меняется, а земля уходит из-под ног — и это чувство ему не нравилось. — Вы хотите сказать, есть и другие, такие, как она?
— Сомневаюсь, — сказал Калум, — что было бы возможно создать высокотехничную цивилизацию, способную путешествовать в космосе, с населением менее чем, скажем, несколько миллионов, по самым заниженным оценкам. Необходимость специализации не позволила бы настолько развиться меньшей группе разумных существ.
— Несколько миллионов, — во имя Трех Пророков, он все время повторяется! Хафиз сделал над собой усилие и взял себя в руки. — Вы должны были сказать мне об этом раньше, — сурово проговорил он. — Это могло избавить нас всех от многих проблем.
— Я не знал, где расположена ее планета, вплоть до сегодняшнего утра, — возразил Калум. — Я имею в виду — где она вероятнее всего находится. Удостовериться можно только одним способом. Кому-то придется полететь туда и проверить…
Хафиза удивило то, что на лице Калума явно читалась тоска, но у него не было времени разобраться, что это может значить, поскольку в комнату так же бесцеремонно, как до этого — Калум, вошел другой человек.
— Я мог бы и догадаться, что ты здесь, — прорычал своему дяде Рафик, вваливаясь в комнату. — Я развернул корабль, как только услышал, что корабль Харакамянов просит разрешения войти в пространство Кездета. Тебе не пришлось долго стараться, чтобы выяснить, где находится Акорна, верно? Но учти: это не сработает! Она не здесь, и ты не получишь ее, чтобы выставить в своем музее!
— Я тоже очень рад тебя видеть, мой возлюбленный племянник, — вежливо сказал Хафиз. — Что же до Акорны… полагаю, мы можем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.
— А прах Тафы?
— Лучше живой племянник, чем мертвый сын, — с благожелательной улыбкой заметил Хафиз.
Рафик еле заметно напрягся:
— Что ж. Я все равно собирался отдать тебе его прах. А кремация была проведена в соответствии со всеми ортодоксальными ритуалами.
— Я это знаю, — ответил Хафиз, — как знаю и то, что на самом деле ты остался верен той религии, в лоне которой тебя воспитали, и не позволил нео-хаддитской ерунде заморочить тебе голову.
— Откуда… — хрипло выговорил Рафик.
Хафиз улыбнулся и жестом указал на Калума.
— Что ж, мальчик мой, навряд ли ты позволил бы своей старшей “жене” разгуливать без хиджаба, если бы был истинным нео-хаддитом, верно? Я должен признать, что в этот раз тебе удалось провести меня, — продолжал он, чувствуя, что может себе позволить быть снисходительным, поскольку Рафик был и так совершенно выбит из колеи. Это сделает мальчика более податливым — Но я не сержусь на тебя. Ты показал мне, что у тебя истинный ум Харакамяна.
И, пока Рафик ошеломленно смотрел на него, Хафиз продолжал, не глядя на молодого человека:
— Потеряв единственного сына, я нуждаюсь в наследнике. В достойном наследнике, — подчеркнул он, — в человеке моей крови, почти таком же умном, как и я сам. Конечно, этот наследник должен вникнуть в сложные и временами запутанные дела Дома. Его обучение будет отнимать у меня почти все время. Подозреваю, что у меня будет очень мало времени на хобби — на собирание… редкостей.
Рафик громко сглотнул.
— Я обязан завершить проект строительства лунной базы на Маганосе, — наконец сказал он.
— Дом Харакамяна чтит свои обязательства, — ответил Хафиз.
— Мое партнерство с Калумом и Гиллом…