— Это контракт, заключенный на пожизненный срок?
— Это не официальный контракт, — ответил Рафик. — Просто… дело в том, что нам так хорошо все удавалось, когда мы работали вместе..
— Возможно, — предположил Хафиз, подбирая слова с той же тщательностью, с какой хирург делает надрез, чтобы удалить опухоль, — вам всем настало время работать поодиночке?
Рафик взглянул на своего партнера:
— Калум?
— Строго говоря, — сказал Калум, — мне бы хотелось самому проверить истинность моих результатов по розыску родной планеты Акорны.
— Гилл…
— Если Гилл получит компенсацию за распад вашего партнерства, — спросил Дельзаки Ли, — будет ли для вас приемлемым предложение мистера Харакамяна?
Рафик твердо взглянул на своего дядю:
— И ты оставишь в покое Акорну?
— Я поклянусь в этом на Трех Книгах, — ответил Хафиз.
— Что ж, — кажется, Рафик смог, наконец, расслабиться. — Если это тебя устраивает… я тоже поклянусь на Трех Книгах вернуться на Лябу и начать вникать в дела Дома Харакамянов — как только будет достроена лунная база на Маганосе… если мои партнеры получат достойную компенсацию.
После недолгих формальных переговоров они сошлись на том, что Хафиз Харакамян выкупит у Гилла долю Рафика и Калума в “Ухуру” и обеспечит Калума для его исследований кораблем-разведчиком из флота Харакамяна, оснащенным по последнему слову космической техники. Рафик и Калум удалились, взмокшие от напряжения после переговоров и явно желавшие поддержать свои силы чем-нибудь покрепче кавы, в то время как Хафиз и Дельзаки смогли расслабиться с удовлетворением пожилых людей, которым удалось хорошо устроить свои дела.
Как только они оказались за пределами слышимости, Рафик начал хихикать.
— Дядя Хафиз заключил хорошую сделку, как ему кажется! Но если тебя действительно не слишком огорчит окончание нашего партнерства, Калум…
— Я не могу дождаться того момента, когда смогу отправиться к созвездию Волосы Вероники, чтобы лично проверить результаты моих расчетов, — ответил Калум, — но мне не хотелось ничего говорить тебе или Гиллу. Все равно мы становимся стары для всего этого порхания от астероида к астероиду. Гилл тоже. Я думаю, он почти готов сменить работу и осесть на какой-нибудь планете… особенно если на этой планете будет находиться и Джудит Кендоро!
— А я, — с удовлетворением заметил Рафик, — обнаружил у себя неплохие задатки торговца, пока старался поставить наш лунный проект на коммерческую основу. Я уже подумывал о том, как забавно было бы вложить в это предприятие часть доходов Дома Харакамянов. Впрочем, пусть дядя Хафиз думает, что заключил хорошую сделку. Старика это порадует.
В то же время Дельзаки Ли и Хафиз Харакамян также обсуждали сделку за третьей чашечкой кавы.
— Мой племянник обладает острым умом, — хмыкнул Хафиз, — таким острым, что и сам может порезаться. Если бы он не торопился так, стремясь получить с меня обещания, он заметил бы то, что, как я полагаю, давно заметили вы.
По лицу Ли разбежались лучики смешливых морщинок.
— Что теперь, когда вы знаете, что Акорна отнюдь не уникальна, она больше не представляет для вас интереса?
Хафиз кивнул:
— Когда этот Калум найдет ее дом — а он показался мне человеком, принадлежащим к тем фанатикам идеи, которые не будут знать покоя, пока не решат проблемы, — люди-единороги станут столь же обычными, сколь и нео-хаддиты. Я выглядел бы полным глупцом, включив в свою коллекцию “редкость”, которая вскоре станет совершенно обычной и которую можно будет увидеть на любой улице. Но все хорошо, что хорошо кончается. У меня есть наследник моей крови, который продолжит вести дела моего Дома, а молодой Рафик наконец займет подобающее ему положение, отвечающее его уму. Я по-прежнему думаю о нем как о мальчике, но от этого он не становится моложе.
— Никто из нас не молодеет, — спокойно заметил Ли.
— Да, но мы — вы и я — уже выполнили свою работу. А Рафику нужна жена — настоящая жена, — Хафиз улыбнулся, — которая произведет на свет следующее поколение Харакамянов. Что ж, как только мы вернемся домой, я займусь этим вопросом.
— Несомненно, — промурлыкал Ли, — но, возможно, было бы неразумно сейчас объявлять Рафику об этих планах. Пусть тешит себя иллюзией, что он сам выберет себе жену. Еще кавы?
Глава 12
Команда из четырех человек вернулась с Маганоса ранним вечером, привезя с собой видеозаписи, инфокубы, чертежи, анализы воды и воздуха и все прочие данные, какие только могли понадобиться для того, чтобы доказать, что лунная станция на Маганосе не просто потенциально может стать пригодной для жизни, но что на ней уже можно жить.
— Зачем нам ждать второй фазы? — спросила Акорна у Дельзаки Ли, едва успев войти в двери. — База уже работает. Там живет команда строителей и проектировщиков. Как этот Тумим Виггерс может говорить, что база небезопасна? И там много свободного места. Провола Куэро построила большую ремонтную мастерскую, которая понадобится позже — но пока что вес помещения мастерской ей не нужны — лишь небольшая их часть, — она с упреком посмотрела на Гилла, на лице которого было написано возмущение. — Мы могли бы отгородить небольшую часть здания под мастерскую, а в оставшейся части поставить детские койки и использовать ее как спальню, пока не будет завершено строительство жилых помещений. Зачем им прозябать в ужасающих условиях, если в это больше нет необходимости? Более того, Брантли Герам теперь знает, как можно расширить систему гидропоники достаточно быстро, чтобы она соответствовала быстрому росту населения базы.
— За это отвечает Акорна, — ввернул Пал. — Пока мы находились там, она обнаружила избыток азота в воздухе и недостаток калия в воде, а также показала Гераму, как можно утроить производительный уровень секции гидропоники практически за одну ночь, не нарушая при этом атмосферного баланса.
— Первые два момента можно было установить и при помощи приборов, и я уверена, что мистер Герам сам додумался бы до системы экобаланса, если бы у него было на это время, — пробормотала Акорна. — Но все это неважно, Пал — прошу, не перебивай меня!
Она снова повернулась к Дельзаки Ли: ее бледное лицо мерцало серебристым светом, как это бывало всегда, когда она чувствовала волнение, ее глаза распахнулись так широко, что казались двумя серебряными лунами. — Поверьте, мистер Ли, нет ни одной технической проблемы, которая не позволяла бы начать эксплуатацию базы немедленно — ни одной!
— К сожалению, — ответил Дельзаки Ли, — технические проблемы — не единственные, с которыми мы столкнулись. Власти Кездета запретили нам продолжать работу над проектом базы на Маганосе или набирать новый персонал, пока не получат полный отчет независимой комиссии о том, что все конструкции базы соответствуют строительному кодексу Кездета.
Пал фыркнул:
— Если спичечная фабрика, на которой я работал, отвечает требованиям строительного кодекса, то Маганос настолько превосходит ее, что к нему этот кодекс и вовсе нельзя применять!
— Возможно, строительная комиссия никогда не проводила инспекцию спичечной фабрики, — серьезно ответил мистер Ли.
— Кто входит в состав этой “независимой комиссии”? — спросил Гилл. — Мы можем встретиться с ними прямо сейчас, показать им все данные… Я лично сумею убедить их в том, что Маганос соответствует требованиям Кодекса, и я сделаю это, даже если мне придется загнать все эти инфокубы им в глотки!
— Члены комиссии еще не назначены, — ответил Ли. — Информированные источники в Департаменте Общественных Работ утверждают, что выбор комиссии может занять несколько лет, — он задумчиво и мягко посмотрел на молодых людей — с его точки зрения, еще детей: — Не техническая проблема. Политическая. Кто-то не хочет, чтобы наш план удался.
— Кто?
Левая рука Ли чуть приподнялась: это означало у него то же, что пожатие плечами у здоровых людей.
— Многие люди получают очень большие доходы от эксплуатации детей на Кездете. Это может быть любой из них. Или все они. Но сейчас это все еще тайна. Мы, например, знаем, что владелец стекольной фабрики Тондуба подкупил двух судей и субинспектора Стражей. Очень хорошо. Я даю им взятку больше, чем Тондуб, и теперь они мои. У Лиги Детского Труда есть список других продажных чиновников, которым платит та или иная фабрика, чтобы они не обращали внимания на нарушение законов Федерации. Но даже если мы подкупим всех мелких чиновников, все равно останется сопротивление наверху. Кто-то, занимающий высокое положение и имеющий большую власть, тормозит наш план. Кто-то настолько уважаемый и настолько скрытный, что даже Лига Детского Труда не знает его истинного лица — лица человека, которого зовут Флейтистом.