Кетала согласилась. Ей по-прежнему нравились просторные помещения, а среди незнакомых людей она чувствовала себя спокойно, только когда рядом были ее “дядюшки”.
Чиура, казалось, уже успела позабыть все те ужасы, которые все еще заставляли Яну просыпаться среди ночи в холодном поту. Тогда она вылезала из своей постели и ложилась вместе с Кеталой: это ее успокаивало. Но праздник приводил ее в восхищение: она уже придумала, где можно спрятаться, чтобы иметь возможность видеть всех прибывающих гостей.
И вот, наконец, наступил девятый час — час, который часы, расставленные в нишах и по углам комнат и зал, встретили мелодичным перезвоном. На третьем ударе входная дверь была открыта, и в просторную прихожую вошел первый гость — чиновник невысокого ранга со своей женой, разодетой ради такого случая в пух и прах. Яне не слишком понравилось ее платье: цвет был слишком ярким и кричащим, а сверкающие украшения только подчеркивали землистую бледность лица женщины. На восьмом ударе прибыл еще один мелкий чиновник, его жена, старший сын и дочь. Яне понравилось платье дочери — чудесного бледно-голубого оттенка — хотя девушке оно и не очень шло. Ее туфли на очень высоком каблуке, усыпанные сверкающими драгоценными камнями, с изящным переплетением ремешков, доходящих до колен, были очень красивы.
Ручеек гостей превратился сначала в небольшой ручей, потом в настоящую реку, так что слуги даже не успевали закрывать двери. Кети и Чиура скоро утомились и перестали смотреть на гостей и их наряды, но Яна наслаждалась обилием цветов, узоров, красок, отделкой, сочетанием разных тонов, зрелищем мехов, перьев и драгоценностей. Она просто не могла поверить, что может существовать такое необыкновенное разнообразие покроев платьев и костюмов; она, проведшая большую часть жизни в темноте, привыкшая к миру, окрашенному в черны и серый, наслаждалась этим пиршеством цвета, как житель пустыни — чистой водой и прохладой оазиса.
И тут в дверях появился он. Яна застыла от страха. Кети и Чиура ушли, отправившись ужинать в свою комнату — но все равно сейчас Яна не смогла бы сказать им ни слова. Она могла только смотреть на него, стоявшего на ярком свету в темно-синем костюме из чуть блестящей ткани и белой рубашке. Но это был он: он пришел сюда, где, как ей до сих пор казалось, она была в безопасности.
В ужасе она смотрела, как мистер Ли приветствует его и представляет его дяде Хафизу, который представляет ему Акорну, которая улыбается и, в свою очередь, представляет ему Джудит, Мерси и Пала: этот глупый ритуал повторялся каждый раз, когда в дома прибывал новый гость. Почти теряя сознание от ужаса, она смотрела, как Джудит и Гилл проводят его в главный зал; больше она не могла его видеть. Страх и напряжение сделали свое дело: Яна в полуобмороке опустилась на пол.
В таком положении ее и застала служанка, которая пришла позвать третьего ребенка на ужин.
— Он пришел за нами, — это были единственные слова, которые смогла выговорить Яна, придя в себя. — Мы должны спрятать Чиуру.
— Кто?
— Он здесь . Я видела его. Они его пригласили .
Существовал только один “он”, который мог привести Яну в такой ужас. Лицо Кети посерело.
— Флейтист?
Яна кивнула. Она подхватила Чиуру, которая немедленно запротестовала, поскольку старшая девочка оторвала ее от подноса конфет, и обхватила малышку руками, словно хотела закрыть ее собственным телом.
— Мы должны бежать, — прошептала Яна. — Лифт — это слишком опасно, потому что он останавливается в зале. Окна…
— Постой! — Кетала опустилась на пол — совсем не так грациозно, как ее учила диди Бадини: для этого у нее слишком сильно дрожали колени. — Дай мне подумать.
Яна набила рот Чиуры конфетами, чтобы успокоить девочку, пока Кети думает. Она была потрясена, когда сама Кетала тоже потянулась за засахаренными фруктами и откусила от одного из них.
— Сейчас не время отъедаться!
— Сахар помогает, когда тебя бьет дрожь, — сказала Кетала. — И помогает думать. Ты бы тоже что-нибудь съела. Даже если мы и убежим…
— Мы должны бежать. И прямо сейчас! — прервала ее Яна.
— Даже если и так, ты недалеко убежишь на пустой желудок. Ешь. А я еще подумаю.
Кетала запила фрукты холодным соком мадигади, пока Яна послушно жевала пирожок, хотя ей кусок не шел в горло.
— Вот что, — наконец заговорила Кетала. — Я подумала. Госпожа Акорна хорошая . Она не стала бы приглашать сюда Флейтиста.
— Но говорю же тебе, я его видела ! Серый человек, который прилетал на рудник с диди Бадини. Или это не Флейтист?
Кети кивнула и стиснула руки, чтобы унять бьющую ее дрожь.
— О, да. Я слышала, как он говорит с диди Бадини, много, много раз, когда она запирала меня в шкафу, где они держат… ну, неважно, — поспешно прервала она фразу. Яне совершенно незачем знать о темных закоулках дома диди Бадини и о тех способах, которыми она заставляла повиноваться новых девушек до того, как они начнут “работу”. — Мне нужно услышать, как он говорит, чтобы быть уверенной. Если это действительно он… — она зябко передернула плечами, — это плохо. Очень плохо. Понимаешь, я не думаю, что они знают, кто такой Флейтист. Здесь он ходит под другим именем. Я слышала, как вчера они говорили об этом. Это большой секрет — настоящее имя Флейтиста. Может, самый большой секрет в Келталане. Если он узнает, что мы видели его здесь … — она сделала жест, словно перерезала кому-то горло. — И лучшее, на что мы можем надеяться — это на то, что он убьет нас быстро. Он не отправит нас назад на рудники, Яна. Он никуда нас не заберет. Он тебя видел?
Яна покачала головой:
— Он сразу же пошел в большую комнату, где так светло и много красивых женщин.
— А госпожа Акорна пошла с ним?
Яна снова покачала головой.
— Хорошо, — пробормотала Кети. — Все равно, там с ней ничего не случится. Он с ней ничего не сделает, пока она там, где его знают под настоящим именем.
— А что он может сделать с ней ?
Кетала жалостливо посмотрела на Яну:
— Он хочет, чтобы ее тоже убили. Он говорил диди Бадини, что она создает на Кездете слишком много проблем, и что из-за нее дети-рабы и Лига Детского Труда — все пришли в движение.
Яна напряглась всем телом и так крепко прижала к себе Чиуру, что почти успевшая заснуть малышка возмущенно запищала.
— Ты мне раньше не говорила!
— Сказала Дельзаки Ли, — ответила Кетала. — Он знает. Он проследит за тем, чтобы с госпожой ничего не случилось. Как ты думаешь, почему он отправил ее на Маганос? Я слышала, как он об этом говорил. Я много что слышу.
Яна немедленно переключилась на слабое звено в рассуждениях Кеталы.
— Но он не знает, что Флейтист — это тот самый человек, которого я видела внизу. Никто не знает. Ты сама так сказала. И он не знает, что Флейтист здесь, в доме. Как он может охранять госпожу, если он не знает? — она была испугана так, как никогда в жизни, больше, чем когда Шири Теку в последний раз бил ее кнутом. Тогда она думала, что умрет, так плохо ей пришлось — к тому же, у нее отняли Чиуру. Но госпожа Акорна вернула ее к жизни и привезла ее к Чиуре. Долги нужно платить. Яна заставила себя произнести: — Мы должны предупредить ее.
— Мы найдем мистера Ли. Или кого-нибудь, кому можно доверять, — жестко проговорила Кети, стараясь подавить страх при мысли о том, что ей придется ходить среди всех этих незнакомых людей. — Но я все-таки думаю, что он не решится что-нибудь сделать ей здесь, в этом доме, где все знают его под его настоящим именем!
— Он может положить яд в ее еду или питье, — поскольку никто из детей не сталкивался со способностью Акорны различать и нейтрализовать яды, и Кетале, и Яне это казалось более чем вероятным. — Или, может, он выманит ее в сад, а там будет бомба. Или… — воображение отказывало Яне. Но какая разница, что именно может произойти? Она знает, что госпожа Акорна, ее госпожа, в страшной опасности, и должна что-то делать. Даже если она напугана, и больше всего ей хочется спрятаться и заплакать. — Пойдем. Мы должны ее предупредить!