– Запах донесся аж до Ключей?
– Нет… Я имела в виду – когда я подошла к дверям. Но раз ты не принимаешь благодарности, я…
– Правильно поняла.
– Я хочу сказать… я надеюсь… мы можем быть добрыми соседями, друзьями…
– А как же врач?
– Какой врач? Ты болен?
– Я не болен. Но и не дурак. Не желаю быть в роли заместителя.
Она озадаченно нахмурилась.
– Ты замужем, – пояснил он.
Она медленно поставила кружку на стол.
– Была замужем, теперь – нет. – Ей хотелось сказать это как можно более безразличным тоном, и у нее почти получилось. Единственно, что выдавало ее, – это предательское подрагивание губ. Потому что на самом деле она болезненно пережила крах своей семьи. Много вложив в нее, она не получила никакой отдачи. Ничего, кроме решимости не дать подобному повториться.
Хлоя плотно сжала губы и подняла голову.
– Почему вы расстались? – спросил он и оперся локтями о старый сосновый стол.
Она чуть было не сказала, что это не его дело, но уловила в глазах Зеба некое подобие интереса. Нет, не сочувствие, сочувствия она терпеть не могла и именно из-за этого уехала из Сан-Франциско. Там все только и делали, что жалели ее.
Но как все объяснить? Ведь он не знает ни ее, ни Брэндона. Да и спрашивает, наверняка, лишь чтобы поддержать беседу.
Хлоя отпила глоток кофе и посмотрела поверх головы Зеба в окно на расстилавшиеся за амбаром поля. Она вовсе не собиралась рассказывать чужому человеку историю своего замужества, но слова вылетали сами собой.
– Он захотел простора, – сказала она.
– Простора?
– Да. Ему казалось, что он всю жизнь был задавлен, несвободен. Родители хотели, чтобы он сделал блестящую карьеру. Сначала нужный колледж, потом университет, ординатура, жилье при больнице. Только работа, работа и работа. Годами.
– А то я не знаю, – пробурчал Зеб.
– И когда он добился успеха, получил собственную практику и стал зарабатывать деньги, он захотел пожить для себя.
– А ты не хочешь?
– Хочу, конечно, но по-другому. А он… как бы это сказать… пустился во все тяжкие.
Эти слова, произнесенные вслух, должны были бы унизить ее, но она почему-то почувствовала облегчение.
– Да, такое не слишком способствует счастливому браку, – сухо отметил Зеб.
– Ты знаешь это из личного опыта? – неуверенно спросила она. Возможно, он ответит, что это не ее дело, но ведь она только что открыла ему свою душу.
– Нет, хотя однажды я был очень близок к женитьбе. Я видел счастливые и несчастливые браки, но могу сказать одно: в таких ситуациях, как твоя, вместе с доверием уходит и любовь.
Зеб глянул на хмурое серое небо, резко встал и захлопнул окно, как будто этим мог удержать в доме любовь и доверие.
– А теперь извини меня.
– Конечно. Я отрываю тебя от работы. Я только хотела…
– Знаю, поблагодарить. – Он взял шляпу с вешалки и пошел к двери.
– Не только. – Она вытерла вспотевшие ладони о штаны. Что с ней такое?
Хозяйка респектабельного дома в Сан-Франциско, привыкшая давать обеды на двенадцать персон, – и боится пригласить одного ковбоя? Если она сейчас же не скажет ему, через секунду он будет за дверью.
– Не хочешь ли прийти сегодня ко мне на ужин?
– На ужин? – изумился он.
– Да. Теперь у меня есть все необходимое, и я хочу это отпраздновать. Я у тебя в долгу за вчерашний вечер и за завтрак. Не будет ничего изысканного, ведь у меня только маленькая плита, но я могла бы… – Она несла какой-то вздор, боясь остановиться и услышать в ответ «нет».
Она продолжала что-то невнятно лепетать, а он стоял, держась за ручку двери, и смотрел так, словно никак не мог взять в толк, о чем она его просит.
– Конечно, если ты занят…
– Ты права: я очень занят, – отрезал он и толкнул дверь.
Сердце у нее упало. Долго сдерживаемые слезы подступили к глазам. Но почему ей нестерпимо больно? Потому что сосед занят и не сможет прийти на ужин? Она сложила дрожащие губы в улыбку, смущенно смахнула предательскую слезинку и бочком протиснулась мимо него.
– Извини, – пробормотала она.
Удивительно, как еще она может говорить и дышать.
Зеб сгреб ее в охапку, желая вытолкать за дверь, но вместо этого со стоном прижал к себе. Он чувствовал, как давят ему на грудь ее полные груди, как соприкасаются их бедра. Что она подумает о нем? Сначала выставляет ее из дома, а потом сам же не дает уйти? Неважно. Он хочет, чтобы она ушла. Он хочет, чтобы она осталась. Он просто хочет ее, прости Господи!..
Зеб заглянул Хлое в глаза и напомнил себе, что эта женщина стоит преградой между ним и всеми его жизненными планами. Но в этот момент он хотел только ее. Пропади пропадом все его планы!
Он поцеловал ее, и она ответила. Ее губы были твердые и пахли медом. Его, наверное, тоже. Мозолистыми руками он погладил ее по спине и еще крепче прижал к себе.
Она тихонько застонала и чуть отстранила голову. Нежно, но уверенно слизала мед со своих губ. Потом с его. Он больше не мог этого выносить. Единственное, о чем он мог сейчас думать, так это о теплой постели наверху и о том, как было бы здорово отнести ее туда прямо сейчас.
– Хозяин! Хозяин, ты здесь? – прокричал Джордж из-за амбара.
Зеб открыл рот, но из него вырвалось только хриплое дыхание:
– Здесь.
– К тебе пришли. Что-то насчет быка. Что-то насчет быка!
Ну, самое время! Неделю никого не было, только они с Джорджем да приходящие работники. Но с другой стороны это даже к лучшему. Он не хочет оставаться с Хлоей наедине. Прежде чем Зеб успел пошевелиться, Хлоя молча повернулась и ушла по направлению к Ключам. Он понятия не имел, была ли она расстроенная, грустная или такая же растерянная, как он. Кажется, она что-то бросила на прощание – вроде «Пока» или «Не забудь про вечер».
Хлоя с головой ушла в работу. Она накупила в городе моющих средств и, отдирая грязь в лучшем из домиков – если хоть один из них можно было так назвать, – пыталась разобраться в себе. Уж слишком она восприимчива, напомнила себе Хлоя. После недавней неудачи в любви вполне понятно ее желание доказать себе, что мужчины все еще находят ее привлекательной. Но не искать же утешения у этого ковбоя, который, судя по всему, не пропускает ни одной юбки. Как бы он ни был хорош, он не в ее вкусе, а она – не в его.
Но до чего же он сексуален! Она с еще большей силой принялась скрести пол, вместе с грязью отдирая и краску. Теперь у нее есть цель – превратить старый курорт в здравницу, и больше она не намерена жертвовать ради кого-то своими интересами. В свое время она надрывалась на работе, чтобы Брэндон одолел долгие годы университета. Благодаря ей и его родителям у него не было проблем с оплатой учебы. А потом он встал на ноги и вышвырнул Хлою из своей жизни. Но с другой стороны, именно благодаря такому повороту событий она оказалась в Колорадо и собиралась начать все с нуля.
Она не знает, придет Зеб на ужин или нет, но все равно приготовит его. На дворе, если не будет дождя. А если будет, то в пустом, только что отдраенном домике. Мебели там нет, но ей хватит и матраса. Пойдет дождь – она сядет на матрас и будет, есть с колен.
Видели бы все это сейчас ее друзья! Как она готовится дать ужин возле горного ручья, как они с Зебом будут сидеть на камнях и есть с жестяных тарелок. А ведь когда-то она устраивала элегантные приемы в квартире с видом на Бейбридж, заранее прорабатывая каждую деталь меню и прикидывая, кого с кем посадит. Сегодня этой проблемы не будет, поскольку ей ясно дали понять: он занят.
Ну и ладно, успокаивала себя Хлоя, лежа в огромной ванне. После купания она переоделась в свежую майку и чистые джинсы. Не для него. Для себя. Потом разожгла костер так, как это делал он, и вдобавок включила плитку. Это поможет приготовить сразу два блюда.