В тайнике лежала еще одна тетрадь. Ее коричневый переплет выглядел старым и потрепанным. Под обложкой скрывалась очередная колонка трехзначных цифр.
«Генри Торо – триста. Брем – двести пятьдесят. Теодор Шторм – семьдесят пять».
Имена, фамилии, суммы – что за бухгалтерию вела Леокадия Серафимовна?
Я задумчиво переворачивала листы, разглядывая исписанные мелким, убористым почерком строки, и размышляла, чем же на самом деле зарабатывала на жизнь моя тетушка. Может, она занималась ростовщичеством? А что? Кругленькая сумма, оставленная мне тетей Лекой, говорила сама за себя. А если учесть, что Леокадия Серафимовна всю свою жизнь проработала в городской библиотеке, то вывод напрашивался только один – мое наследство имеет не совсем честное происхождение.
Я еще раз внимательно просмотрела длинные столбцы цифр, закрыла тетрадь, сунула ее подмышку и покинула комнату. Толку стоять посреди кабинета и раздумывать над странностями происходящего? Я не сомневалась, что рано или поздно разберусь со всеми тайнами, а пока меня ждала уборка дома и территории. Пункт седьмой завещания нужно было соблюдать неукоснительно. Евгений Борисович, тетушкин адвокат, любил нагрянуть с проверкой в самый неподходящий момент, а штрафы и санкции, предусмотренные за нарушение условий, мне не особенно нравились. С какой стати я должна делиться со старым сморчком честно заработанным наследством? Нет уж! Как ни пытался господин Циленский меня подловить, выискивая хоть какие-нибудь нарушения, ему это еще ни разу не удалось.
«Дзинь! Дзи-и-инь! Дзи-и-инь!»
Дверной звонок надрывался, а я никак не могла открыть глаза. Чтоб тебя! Кого там еще принесло? С трудом поднявшись с постели, посмотрела на часы и застонала. Шесть утра! Нет, это настоящее издевательство! Ну кому могло прийти в голову заявиться в такую рань?
Я накинула халат, влезла в тапочки и, на ходу попадая в рукава, потопала к двери.
На улице было прохладно.
– Кто? – дойдя до калитки, проскрипела хриплым со сна голосом.
– Валерия Павловна? – раздался в ответ низкий баритон.
Боже, какой тембр! Я моментально проснулась и поинтересовалась:
– А кто ее спрашивает?
– Мне нужно увидеть хозяйку «Яблочного», – настойчиво повторил мужчина.
– И зачем она вам нужна?
– Это я скажу Валерии Павловне лично, – упорствовал гость.
– Ладно, говорите, – я приоткрыла калитку и высунула голову.
– Госпожа Оболенцева? – уточнил мужчина. В его светло-карих глазах промелькнуло сомнение.
Ну да, на госпожу я мало похожа. В коротеньком махровом халате, в тапках с помпонами и со встрепанными рыжими волосами. Видок, конечно, тот еще!
– Она самая, – кивнула, с любопытством разглядывая незнакомца.
Высокий, хорошо сложенный брюнет, в потертых джинсах, в рубашке с закатанными рукавами и небрежно наброшенном на плечи свитере, стоял передо мной в зыбком утреннем свете и насмешливо улыбался. На боку его болталась сумка Том Форд. Когда-то мне довелось пару месяцев поработать в бутике элитных аксессуаров, и я могла с легкостью отличить настоящее изделие от подделки. Мой собеседник был обладателем натурального эксклюзива. Судя по всему, нужды в деньгах парень не испытывал.
Пока я разглядывала незваного гостя, тот занимался тем же. Взгляд его скользнул по моему лицу, задержался на губах, а потом медленно опустился к вырезу ночнушки и застыл на груди. Ну да, там есть на что посмотреть, но это же не повод так пялиться?
Я запахнула халат поплотнее, сурово посмотрела на незнакомца и строго поинтересовалась:
– Так чего вы хотите?
– Передать послание, – серьезно ответил тот.
Мужчина достал из кармана сложенную вдвое бумагу и протянул ее мне.
«Валерии Оболенцевой, лично в руки, – прочитала я. Хм, интересно. Развернув записку, увидела две короткие строчки: – Выдели подателю сего комнату в правом крыле дома и проследи, чтобы у него было все необходимое. Леокадия Сумарокова».
Вот те раз! Я удивленно подняла глаза и наткнулась на смеющийся взгляд.
– Вы позволите?
Мужчина потянул на себя калитку.
– Стоять! – от неожиданности возглас получился слишком громким и резким. – Не торопитесь, – уже тише сказала я. – Вы, вообще, кто?
– Я не представился? – по губам незнакомца скользнула снисходительная улыбка. – Алексей Алексеевич Стахов, можно просто Лекс.
Он снова потянул на себя калитку, но я придержала ее и нарочито нахмурилась.
– Мне это ни о чем не говорит.
– Да? Разве Леокадия Серафимовна вас не предупредила? Неужели нет? Странно.
Алексей сдвинул брови.
– Впрочем, это очень похоже на вашу тетю, – добавил он. – Весьма своеобразная была дама.