Лишь ей подчиняется небытие, лишь она способна как продлить жизнь, так и забрать ее, и лишь она способна уничтожить даже созданное богами.
Да Мора не станет вмешиваться напрямую, но ничто не помешает ей согласиться. Да богиня смерти дала мне подсказку как переиграть ее брата. Что ж идея не плоха. Я храбро посмотрела смерти в лицо. Вернее, хотела посмотреть, но в последний момент притворилась рассматривающей соринку на рукаве. Да что ж это?
— Я хочу предложить сделку, — выпалила я, пока совсем уж плохо не стало.
— Сделку? — в голосе русоволосой прозвучало удивление, как будто не она натолкнула меня на эту мысль, — Я слушаю.
— Я предлагаю обмен. Забери меня вместо него и прими в свое царство этот жезл, — я протянула ей искрящийся и переливающийся всеми красками Жезл Сильваны.
— Не смей, — закричал Ниолис.
— Помолчи, — спокойным голосом полным силы остановила его сестра. — Она обращается ко мне. Ты сейчас не властен над ней.
Ниолис надувшись затих, признавая правоту богини, но продолжая сверлить меня недовольным взглядом. А я поняла, что он еще очень молодой бог. И не зря сестра все еще занимается его воспитанием.
— Ты понимаешь, что его сила исчезнет, а для мира людей, он будет навсегда утерян? — наклонилась ко мне девушка, ее длинные, тонкие волосы скользнули по моему лицу, и я ощутила ужас. Панический страх неизвестности.
— Именно этого я и хочу, — хрипло выдохнула я — Никто больше не должен пострадать. Никто.
— Что ж ты сделала мне отличный подарок, — задумчиво проговорила девушка, — значит, еще ты предлагаешь мне себя вместо него? Хм. Нет. Твое время еще не скоро наступит, — на ее лице проступила бледная улыбка. — Помни ты единственная отвергла всевластье, а выбрала любовь, — Она протянула руку и жезл свободно лег ей в ладони, мягко растворяясь в них. Хозяйка жезла сама отдала его. Хозяйка жезла сама рассталась со своей силой. Добровольно. Мора стала таять, в самый последний момент прихватив за шиворот брата и обещая серьезно поговорить о его игрушках. Ледяные стрелы пронзили все мое одеревеневшее тело, и я погружаясь в черноту такую же как взгляд Моры падала и падала в низ. Пока совсем не лишилась чувства времени и пространства. Пока не лишилась чувств вообще.
* * *
Свет был настолько яркий, золотисто-зеленый, струившийся со всех сторон. Он окружал меня, лаская бесконечными лучами, и я растворялась в нем, не чувствуя своего тела. Я была светом, я была шуршавшими листьями деревьев. Я растворилась в ярком сиянии. Стоп! Это уже было. Четкое ощущение дежавю заставило меня резко распахнуть глаза. Яркий свет резанул по ним с яростью садиста профессионала. Точно. Так было в день нашего знакомства с Раду. Сердце кольнуло плохое предчувствие.
— С тобой все в порядке? Как себя чувствуешь?
— Раду? Что с Раду? — я закрутила головой в разные стороны и, что следовало ожидать, наткнулась на наставника, сидевшего рядом со мною.
— А что ему сделается? — с облегчением в голосе проговорил Ян, выстругивая колышек из березовой ветки. — Регенерировал наш оборотень. Хотя, — на какое-то время охотник замолчал, потом неожиданно добавил, — я был уверен, что он мертв. С моих плеч словно схлынули волны Грозного моря. Жив. Я не была так счастлива с тех пор как… я никогда не была так счастлива.
— Порадуешься потом, Рина, — строго сказал наставник, — сейчас тебя ждут на общем совете Охотников и Шоги. Все жаждут понять кто ты и самое главное, куда дела Жезл? — наставник покачал головой. Я вздохнула. А недалеко от нас, привалившись спинами к деревьям, сидели люди жаждущие выслушать мое повествование.
— Многие погибли? — хрипло спросила я, подтягивая колени к подбородку, и не глядя наставнику в глаза. На самом деле я хотела спросить: «Многих ли я убила»? Но сформулировать вопрос так у меня просто не хватило смелости. Наставник проницательно взглянул на меня взял двумя пальцами за подбородок:
— Никто из Охотников и Шоги не погиб от твоей руки. Но многие ранены.
Я сжала руки в кулаки, как хорошо знать, что ты неповинен в смерти людей. Но фраза наставника имела и скрытый смысл. Кого мы потеряли в борьбе с Артом? И много ли их? Мои печальные раздумья прервал голос наставника:
— Что же ты натворила, девочка?
И я не выдержав, как в далеком детстве повисла у наставника на шее, орошая его одежду наконец-таки вырвавшимися слезами.
— Я не-не хотела…я…не знала.
Наставник успокаивал меня, гладя по голове. А я тем временем все ему рассказала: