- Это был не Основатель.
- Но тогда кто... - И она остановилась. Живые и мертвые вокруг неё казались неподвижными, словно фигуры на шахматной доске. Она медленно покачала головой, опять онемев; стиснутый её хваткой череп стал ещё тверже и холоднее. Арфист сказал с неожиданной жесткостью:
- Я ни за что бы не предпочел это место. Но вы не дали мне выбора.
- Моргон? - прошептала она. И тогда вспомнила его быстрое и тихое отбытие из Кэйтнарда. - Я привела тебя сюда, чтобы он мог тебя убить?
Его изнуренное, лишенное надежды лицо было ей ответом. В ней всколыхнулось нечто среднее между выкриком и рыданием, порожденное смятением и скорбью. Она воззрилась на Дета, чувствуя, что дыхание её стеснено, а в глубине глаз скапливаются жаркие слезы.
- Есть поступки, недостойные смерти. Прокляни нас за все: себя за то, что ты сделал его тем, чем он стал; его за то, что он не видит, чем он стал; а меня за то, что едва не поставила вас лицом к лицу. Ты погубишь его даже своей смертью. Вот дверь. Открой её. Отыщи корабль, покидающий Ануйн...
- И куда я подамся?
- Куда угодно. Хоть на дно морское, если больше некуда. Играй там костям Илона, мне-то что. Просто уйди, и пусть Звездоносец забудет твое имя и все, что знал о тебе. Уходи...
- Слишком поздно... - Его голос стал почти нежным. - Ты привела меня в свой дом.
Она услышала сзади шаги и торопливо обернулась. Но это был Руд, раскрасневшийся и растрепанный от быстрой скачки, стремительно влетевший в зал. Он бросил зоркий вороний взгляд на сборище привидений, вызванных из могил мечтой о возмездии и вооруженных так, как ни один король Ана не вооружался несколько сотен лет. Руд замер; Рэдерле увидела, что, хотя лицо его и побелело, в глазах мелькает узнавание. Охрэ Проклятый, стоявший с ним рядом, по лицу которого шел багровый шрам от виска и до челюсти, след смертельной раны, схватил Руда за шиворот и рванул назад. Его рука, тяжелая, в кольчужной броне, крепко обвила Рудово горло; в другой руке сверкнул нож. Кончик ножа кольнул висок Руда. Охрэ кратко сказал:
- Давай-ка поторгуемся снова.
Мысль Рэдерле, забившая клокочущим фонтаном от испуга и ярости, полыхнула ослепительной белизной поперек лезвия ножа и ударила в глаза Охрэ. Он разинул пасть и выронил нож. Локоть Руда, ухнувший под окольчуженные ребра, похоже, не произвел должного действия, но хватка, стиснувшая горло, ослабла, так как Охрэ поднял ладонь к лицу. Руд высвободился и понесся через зал, задержавшись только, чтобы сорвать со стены древний клинок, висевший там со смерти Хагиса. Он остановился рядом с Дуаком, который сдержанно заметил:
- Будь добр, опусти меч. Последнее, чего я хотел бы, - это битвы в нашем доме.
Короли, казалось, двигались вместе без единого звука. И среди них арфист, слегка наклонивший голову, как будто его внимание сосредоточилось на чем-то, не имеющем отношения к окружающему. Молчание его вызывало подозрения. Руд издал какой-то горловой звук. Затем покрепче ухватил рукоять меча и сказал:
- Попробуй их в этом убедить. Когда мы сами станем привидениями, мы хотя бы сможем биться с ними на равных. Кто их сюда привел? Дет?
- Рэдерле.
Руд резко повернул голову. И увидел Рэдерле, стоявшую теперь немного позади Дуака. Его глаза переместились с её утомленного лица на череп в её руках, и острие меча, звякнув, ударило об пол. Она увидела, как содрогнулся Руд.
- Рэдерле? Я увидел тебя и даже не узнал... - Он швырнул меч на камни и подошел к сестре. Потянулся к ней, как до того Дуак, но его руки упали, прежде чем он её коснулся.
Он глядел на неё во все глаза, и она видела, что где-то глубоко-глубоко нечто дремлющее и неведомое ему борется с ощущением её мощи. Руд прошептал:
- Что с тобой случилось? Что случается с людьми, которые пытаются совершить путешествие к горе Эрленстар?
Она сглотнула комок и убрала с черепа одну руку, чтобы коснуться брата.
- Руд...
- Где ты приобрела такую силу? Это не похоже на то, что ты могла прежде.
- Это всегда было во мне.
- Откуда? Я все гляжу па тебя и даже не знаю, кто ты!
- Ты знаешь меня, - прошептала она, горло у неё пылало. - Я из Ана...
- Руд, - заговорил Дуак. Голос его прозвучал с такой странной и неприкрытой тревогой, что Руд оторвал взгляд от сестры. Дуак уставился в дверной проем. Он ощупью поискал сзади Руда. - Руд, вот... Кто он? Скажи мне, это не тот, о ком я думаю, что он...
Руд резко развернулся. Их порог беззвучно, подобно тени, пересек некто на огромном черном скакуне с глазами цвета провалов Фарровых глазниц. Всадник был смуглым, жилистым и могучим. Голову его венчал обруч с одним-единственным кроваво-красным камнем. Рукояти его ножа и меча были оплетены золотом. На богатой накидке поверх брони был вышит древний символ Ана: дуб, принявший удар черной молнии в свою зеленую крону. Всадник оставил на пороге сопровождающих, которые, безусловно, явились из садов и с полей вокруг Ануйна. Позади них в открытую дверь Рэдерле видела стражей Дуака и безоружных слуг, пытавшихся прорваться в зал. Они с тем же успехом могли бы биться о каменную стену. Воздействие всадника на привидения в зале было немедленным: каждый меч тут же оказался обнажен. Фарр выступил вперед, его плоское, лишенное выражения лицо синевато светилось над разрубленной шеей, гигантский клинок взметнулся в его руке. Царственный всадник, не обращая внимания на Фарра, медленно обвел глазами собравшихся и задержал взгляд на Дуаке. Черный конь остановился.
- Эн.
Голос Руда на миг привлек к нему внимание короля, но тут же взгляд Эна вернулся к Дуаку. Голова Эна слегка наклонилась, и он произнес голосом бесстрастным, но непреклонным:
- Мир всем живущим в этом доме, и да не падет на них бесчестье. На тех, у кого есть честь. - Он замолчал, все ещё не сводя глаз с Дуака, ибо признал в нем вечное чутье землезакона. Он испустил короткий смешок, в котором было мало веселья. - У тебя лицо того, кто из моря. Но твой отец более удачлив. В тебе чуть больше от моего земленаследника, нежели память о нем...
Дуак, вконец измученный, наконец обрел голос.
- Мир... - Это слово задрожало, и он прочистил горло. - Ты принес мир в этот дом и оставишь его нам, когда уйдешь?
- Не могу. Я дал обет. Он сильнее смерти.