Данан испустил глубокий вздох.
– Моргон не говорил мне, но то, о чем он рассказал, позволяет мне догадываться.
– А Дет, арфист Высшего? – прошептала Лира. – Гистеслухлом убил его?
– Нет, – ответил Данан, и при звуке его голоса даже Тристан подняла голову. – Насколько мне известно, он жив. Потому что Моргон поведал мне, что, прежде чем он вернется на Хед, он хочет покончить с одним делом. Дет предал Моргона, привел его прямо в руки Гистеслухлома, и Моргон намерен убить предателя.
Тристан закрыла рот ладонями. Лира нарушила хрупкое, как стекло, молчание, приподнявшись из кресла, но тут же споткнувшись о него. Она двинулась по прямой через комнату и шагала, пока на пути у нее не оказалось окно. Тогда она подняла ладони и приложила их к переплету. Бри Корбетт пробормотал что-то невнятное. Рэдерле обнаружила, что все-таки разразилась слезами, вопреки всем усилиям; она произнесла, пытаясь хотя бы управлять своим голосом:
– Это ни на одного из них не похоже.
– Не похоже, – согласился Данан Исиг, и в его голосе опять послышались суровые нотки. – Звезды на лице Моргона появились от некоей мысли, рожденной в этой горе. Звезды на его мече и на арфе вырезаны за тысячу лет до того, как он родился. Мы касаемся края жребия, и, возможно, самое большее, на что можем надеяться, – это хоть что-то понять. Я решил связать все имеющиеся у меня надежды с этими звездами и с самим Звездоносцем с Хеда. По этой причине я уступил его требованию и отказался отныне и навсегда принимать арфиста Высшего в своем доме или дозволять ему пересекать границы моих владений. Я предупредил об этом мой народ и попросил торговцев разнести новость.
Лира обернулась. Лицо ее было бескровным и бесслезным.
– Где он? Где Моргон?
– Он сказал мне, что направляется в Ирье, чтобы поговорить с Харом. Его преследуют Меняющие Обличья; он с величайшей осторожностью перебирается из одного места в другое, принимая все новые и новые образы, ибо страшится их. Как только в полночь он покинул мой дом, он исчез – веткой ясеня, малым ночным зверьком – не знаю, чем он стал. – С минуту он молчал, затем устало добавил: – Я сказал ему, чтобы он забыл о Дете, сказал, что волшебники его в конце концов убьют, что у Звездоносца есть более могущественные противники; но он отвечал, что порой, когда он лежал без сна, с разумом, изнуренным и опустошенным Гистеслухломовыми прощупываниями, и приникал к отчаянию, словно к нерушимой скале – ибо знал, что отчаяние – единственное, что точно принадлежит ему, он слышал, как Дет складывает новые песни на своей арфе… Гистеслухлома, Меняющих Обличья он в какой-то мере может понять, а Дета не может. Он глубоко уязвлен, он испытывает крайнюю горечь…
– А мне показалось: ты сказал, будто с ним все в порядке, – прошептала Тристан. Она подняла голову. – В какой стороне Ирье?
– О нет! – решительно возразил Бри Корбетт. – Нет. Кроме того, он уже наверняка покинул Ирье. Никто из вас не сделает больше ни шагу на север. Мы немедленно плывем вниз по Зимней к морю, а затем – домой. Все. Это дельце попахивает, точно трюм, набитый гнилой рыбой.
Воцарилось недолгое молчание. Глаза Тристан были скрыты, но Рэдерле видела решительную и упрямую линию ее челюсти. Спина Лиры была как невысказанное, но непоколебимое мнение. Бри понял это молчание по-своему, у него был удовлетворенный вид.
Прежде чем кто-либо успел его разуверить, Рэдерле поспешила сказать:
– Данан, мой отец оставил Ан свыше месяца назад в обличье вороны, чтобы узнать, кто убил Звездоносца. Ты не видел отца? Или, может, что-нибудь слышал о нем? Думаю, он направился к горе Эрленстар, он вполне мог пролететь и здесь.
– В обличье вороны…
– Ну, он… Он в некотором роде похож на них.
Брови короля сдвинулись.
– Нет, к сожалению. Он направился прямо туда?
– Не знаю. Всегда трудно предвидеть, что он станет делать. Разумеется, Гистеслухлома сейчас не должно быть нигде близ перевала. – Тут в ней пробудилось воспоминание о безмолвных серых водах реки, сбивающих из теней, точно масло из сливок, безликие и бесформенные образы смерти. В горле у нее запершило, она прошептала: – Данан, я не понимаю. Если Дет был с Гистеслухломом весь этот год, почему Высший сам не предупредил нас насчет него? Если бы я тебе сказала, что мы намереваемся выйти в путь завтра и пройти через перевал к горе Эрленстар, чтобы побеседовать с Высшим, какой совет ты бы нам дал?