От этого жуткого, холодного взгляда по мне пробежали ледяные мурашки.
— Простите. Позвольте мне пригласить на танец внучку, а то нам уже пора уезжать, – мне на помощь пришел дед с марсианской стороны, Витаор.
— Да, конечно, — недовольно буркнул наг и выпустил меня из своих огромных грубых лап.
— Спасибо, дедушка, — благодарно шепнула я, когда наг ушел.
— Не зли его, милая, не надо! Наги самые злопамятные из всех существ, что я знаю, к тому же своей непокорностью ты пробуждаешь в нем инстинкт самца охотника.
— Что ж мне теперь, безропотной овцой прикидываться?
— Прикидываться вообще никем не надо, будь собой и все. Ваш брак — дело решенное, не стоит начинать его с контр.
— Ну почему все вокруг имеют право выбора? Все, кроме меня!
Слезы совершенно неожиданно брызнули из глаз.
— Боги мудрые, Любаш, я почему-то уверен, что все у вас будет хорошо и по согласию.
— Согласие — не любовь, — вздохнула я.
— Это страстью накрывает мгновенно, детка. А любовь, она со временем приходит. Чем больше человека узнаешь, привыкаешь и привязываешься, тем больше его день ото дня и любишь.
Я промолчала, но была уверена, что у нас с нагом будет все наоборот.
Глава 19
После танцев пошли на застекленную террасу жарить шашлыки. Меня увлекли за собой Илья и Альцерна, за что я им была безумно благодарна. Наг просто съедал меня умильным влюбленным взглядом. Артист, мать его. Старалась даже не смотреть в его сторону.
— Хоть немного нравится он тебе? — спросила невестка.
— Издеваешься? — надулась я. — Особенно после сегодняшнего урока истории прямо всей душой обожаю!
— Подарки тебе дарит, смотрю.
Илья провел рукой по браслету.
— Хуже кандалов подарочки такие. Мысли мои читает и день, и ночь, к нему обращенные, любые действия контролирует, заботой называет.
— Ну, учитывая некоторые обстоятельства — это оправданно.
Илья успокаивающе поглаживал мои плечи.
— Хотя чтение мыслей — это явный перебор, конечно! Одно радует, следов гипноза на тебе не вижу.
— А он сказал, что с куклой ему жить неинтересно.
— Ну, понятно, конечно, что уж тут, — хмыкнула Альцерна, косясь на нага, беседующего с дедом Димой. — Зато у нас есть для тебя хорошая новость. Мы останемся здесь и будем твоими кураторами на практике.
— Здорово!
Я искренне обрадовалась.
— На Антлании все так спокойно, что откровенно скучно. То ли дело здесь! Жизнь кипит! Вороги чуть не под каждым кустом, раздолье для инквизиторов!
— Ментальный родитель не беспокоит? — поинтересовался Илья.
— Нет. Сегодня только на уроке возмутился, когда я пояснила учительнице, что твой отец из-за него погиб, а не из-за кармической расплаты. Заявил, что не ронял то зеркало. Был послан и затих.
— Он пробивается к тебе в Китеж и через браслет Еоргана?
Глаза Альцерны стали что блюдца.
— Невероятная связь!
— Я просила Благояра разорвать ее, — сказала я, вгрызаясь в сочный шашлык из телятины, — но он сказал, что это может сделать только сам Люцифер.
— А он этого не сделает! — покачал головой Илья.
Дети большого семейства захотели выступить, и мы обратили свое внимание на них. Кто пел, кто танцевал, а кто рассказывал стихи. Выступление детей было традицией семейства, очень милой и душевной. За выступления дети всегда получали награду и неизменно поражались, откуда это взрослые знают, о чем они мечтали.
После концерта вынесли огромный торт, резал его всегда лично именинник.
После торта объявили танцы, и я с испугом бросилась к папе, пока мама танцевала с Перуном.
— Расслабься, моя красавица, привыкай. После сватовства мы вынуждены будем приглашать и его тоже на все семейные торжества. И уж, поверь мне, он не откажется ни от одного из предложений.
— Ужасно! — захныкала я. — Даже представить не могу, каково тебе!
— Даже не пытайся.
В глазах отца на миг вспыхнула настоящая ярость.
— Но знай, что бы ни случилось, ты для меня навсегда моя любимая маленькая папина снежинка.
— А ты мой папочка любимый!
Я прижалась к отцу.
— Ты прости, что вчера пришлось просить его именем.
— Ну, о чем ты говоришь! Глупышка. Ты же спасла жизнь брату! Я на всю жизнь теперь в долгу перед тобой.
— Какой долг! Мы — одна семья. Богумир, кстати, извинения передавал. Искренние. Жаль его. Я знаю, его мать, наверное, хотела, как лучше, но она сделала его самым несчастным существом на свете! Обрекла на вечное одиночество.
— Одиночество — это всего лишь личный выбор каждого из нас, — вздохнул отец.