— Это ничего не меняет, — вполне честно ответила я, — я-то его не люблю. Я его боюсь, он мне омерзителен. И я его презираю за все то, что он сделал с нашим народом. К тому же ему нужны лишь уникальные наследники от меня. И не более. Он сам мне это сказал, когда были вдвоем. А любовь — это так, я просто недурна собой, нравлюсь, вот и вся его любовь.
— Не изволь сомневаться, сестрица, здесь нечто большее, — авторитетно заявила Мария. — Хотя действительно и врагу не пожелаешь оказаться на твоем месте.
Девчата печально вздохнули.
— И почему только мне досталось меньше четверти ардонийских генов? — надулась я. — Вот были бы у меня когти, как у вас с Лизкой, вот я бы уж брачной ночью-то повеселилась.
— Какая романтичная и добрая девочка, — закатила глаза Мила.
— Романтичная и добрая у нас ты теперь, Милочка, а я этому хвостатому отродью каждый день за каждую каплю крови своего народа мстить буду, — клятвенно пообещала я.
— За это и выпьем.
Лиза разлила по бокалам домашнее вино из графина, и, выпив, мы накинулись на еду. Со сватовства ушли голодными все. Зря только готовили полдня все.
Проговорив о том, о сем чуть не до ночи, улеглись-таки спать. Сестрицы, видать, намеренно выжгли мой негатив с ауры, так что уснула я почти счастливой, думая о том, как же я их люблю, таких хороших козочек моих.
Но счастье мое длилось недолго, пока не начал сниться сон.
Мне снился Еорган. Снилось, что он вошел в большую спальню в полутьме. Там на огромной кровати его ждали две девушки. Одна — та самая черноволосая Ориона, другая, тоже худощавая, блондинка. Девушки ели одно на двоих яблоко, завидев мужа, счастливо разулыбались.
— Как прошло сватовство, мой господин? — с улыбкой спросила Ориона.
— Отвратительно, — бросил он, — не хочу об этом. Иди сюда.
Он с улыбкой поманил жену пальцем. Та, счастливо улыбаясь, соскочила с кровати и подошла к мужу.
— На колени, — улыбаясь, приказал Еорган.
Женщина послушно встала на колени и тут же потянулась к ремню брюк мужа.
Он легонько ударил ее по рукам.
— Я сам. Сбрось личину.
Женщина послушно нажала на кнопку на браслете, что был на правой руке, и человеческий облик затянуло в него, как мусор в пылесос. Было это настолько быстро, что почти невозможно разглядеть. Просто перед Еорганом тут же предстала его жена в истинном змеином обличье. Она была почти такая же, как наг, только поменьше, изумрудно-зеленого цвета и с большой налитой грудью четвертого размера. Я невольно отметила, что мне о такой роскоши со своей двоечкой лишь мечтать остается.
— Как прикажешь, мой госпо… Ой!!
Нагайна вскрикнула, когда муж наступил со всего маха ей на хвост и растер еще, чтобы больнее было, а правой рукой схватил за горло с такой силой, что светло-желтые змеиные глаза нагайны полезли из орбит. Она захрипела и инстинктивно стала извиваться. Бесполезно. Руки мужа были подобны тискам.
— Подставить меня решила, тварь! — прошипел ей в лицо муж. — Войну развязать! Без наследников род мой оставить! Завидуешь ей! А, может, напомнить тебе, почему мой род не можешь продолжить ты! Если твоя память настолько коротка! Женушка!
Из глаз нагайны потекли крупные, белые, как молоко, слезы.
— Недовольна своей жизнью, Орионушка, — улыбнулся Еорган, — так сдохни.
Вынес беспощадный приговор муж, отжал челюсть нагайны и просто оторвал нижнюю часть лица, причем без особых усилий. На кровати завопила блондинка. Еорган с омерзением отбросил бьющееся в агонии тело жены, а затем начал с остервенением прыгать на ее голове.
— Сука! Тварь! Потаскуха! Ненавижу! Сдохни! — с яростью повторял жених, прыгая на голове жены.
Мужчина просто обезумел от ярости. Еорган не успокаивался до тех пор, пока тело жены не перестало извиваться в конвульсиях. Нагов убить не так-то просто. Вот к чему эта жестокость. Они умирают, только если им отрезать или раздавить полностью голову.
— Смотри, Леона, смотри! — тяжело дыша, приказал наг воющей в углу кровати блондинке.
Она закрывала лицо руками.
— Посмотри на нее, я сказал! — рявкнул Еорган.
Несчастной блондинке пришлось подчиниться. Она взвизгнула от ужаса, увидев, что осталось от соратницы.
— Если ты что-нибудь задумаешь против меня или Любы, с тобой будет то же самое. Я понятно объясняю?
Девушка в ужасе закивала головой.
— Ну и хорошо.
Еорган, уже совершенно спокойный, улыбнулся и вышел из спальни.
Я проснулась, оцепеневшая и ледяная от страха, включила ночник и начала молиться, плача от ужаса. В спальню вошла бледная мама и обняла меня, сев рядом.