— Ну вот, а ты не верила, — усмехнулся мужчина.
Я обернулась на голос. Мужчина был в черном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо, сколько я ни вглядывалась, я видела лишь клубящуюся тьму. Забавно, значит, он планирует остаться инкогнито, если что, сперев все на девку. Что ее ждет смерть, неминуемая и ужасная, сомнений не было. Мама, папа, дедушки, да даже жених, наверное, их за меня на кусочки разорвут. Нож, сволочи, так и не вытащили, дышать практически невозможно. Я вдохнула поглубже, и боль заполнила сознание, а горло — кровь. Я закашляла и начала задыхаться.
Мужчина резко выдернул из меня кинжал, и я резко вскрикнула от дикой боли.
— Тихо, тихо! Лежи спокойно.
Голос мужчины показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где слышала его раньше.
Мужчина резким движением разорвал на мне платье и приложил к кровоточащей ране полотенце, я вновь вздрогнула от боли.
— Держи его сама, ты будешь регенерировать, но медленнее, часа 3–4. Дело пойдет быстрее, если активируешь свои ардонийские гены. На ящерах все в мгновение ока заживает.
Похититель был прав, и я воззвала к своим 10 процентам ардонийских генов. Как же плохо, что у меня нет их когтей, как же плохо!
И тут на меня набросилась женщина. Подлетела, схватила за волосы, ударила головой об пол, ее ногти оставили кровавые следы на моей щеке.
— Сдохни, тварь! — взвизгнула она, хватая меня за шею.
— Уймись! — рявкнул мужчина, отбрасывая ее от меня, как котенка.
— Она Гришу убилаааа! — зарыдала в углу женщина.
— Значит, лох твой Гриша был, и туда ему и дорога, если такая сопля с ним справилась. И не смей к ней даже приближаться, поняла меня?! Когда я получу, что хочу, я отдам тебе ее, обещаю.
Глаза ведьмы довольно засияли.
Я чувствовала себя все легче, ужасно захотелось спать.
— Не борись с собой, поспи, так быстрее поправишься, — сказал мужчина, заметив, что глаза у меня сонные.
Затем коснулся середины моего лба указательным пальцем правой руки, и я провалилась в сон.
Когда пришла в себя, была, кажется, уже абсолютно здорова. По крайней мере, под грудью ничего не болело, и дышала я спокойно и ровно. Я осмотрела себя под бюстгальтером: там, где была рана, теперь был белый пластырь, кем-то заботливо приклеенный. Я его убрала. От раны остался только тонкий белый шрам. Сколько же времени я спала, что полностью регенерировала?
— 6 часов прошло, — ответил мужчина, сидящий на диване, словно прочтя мои мысли.
Я его не видела и вздрогнула от звука его голоса.
— Не бойся, все будет хорошо. Никто тебя не тронет. Я сказал так, чтобы эта шизанутая успокоилась.
— Вы безумны, мои родственники убьют вас, когда найдут. Я инквизитор, я под покровительством Перуна, к тому же он мой дед.
— Знаю, — спокойно ответил похититель. — Я все про тебя и твоих родственников знаю даже куда больше тебя самой, но мне интересен лишь твой ментальный отец.
— Да он за меня вам и гроша не даст, я не признаю его родителем, мы с ним и виделись-то один раз и то чуть не поубивали друг друга.
— Вот именно поэтому он отдаст мне все за твою любовь.
— Вы не можете заставить меня полюбить его.
— А его любить и не нужно. Ему нужно служить. Взамен избежишь ненавистного брака.
— Не избегу. Это совершенно точно, — фыркнула я.
— Можешь мне не верить, — в тон мне фыркнул мужчина, — увидишь.
И он поднялся, чтобы выйти.
— Мне холодно, и я в туалет хочу, — крикнула я вдогонку.
— Ведро за ширмой, цепи хватит, одеяло сейчас принесу.
Похититель ушел, а я встала и пошла за ширму, сняла крышку с ведра. Неслыханное унижение. Но выбора не было. Я спала 6 часов, значит, должно быть сейчас уже одиннадцать. Раньше мы бы веселились у Перуна большой семьей, приехали бы его старшие дочери с семьями, весело посидели бы, а сейчас они, должно быть, с ума сходят, пытаясь меня найти. Перун как мой покровитель точно почувствовал, что меня пытались убить, возможно, и мама с папой. А может, и жених. Сейчас я была бы рада и ему. Вот ведь как жизнь в одно мгновение поворачивает.
Похититель этот какой-то странный. Самоуверенный смертник. А, может быть, он в сговоре с Люцифером. Тот сейчас придет, спасет меня, как рыцарь, мать его, благородный. Вот он я, доченька, спас тебя, хороший я, видишь, люби меня. Да скорее так и будет. Только что ему от меня нужно? Получить через меня мать? Обломится! Отца не предам.
Голова вдруг разболелась, видно, купол воспринял мои мысли о родных как попытку ментальной связи. Этот купол подобен тому, что создает Мила. Только этот явно искусственного происхождения, его создает механический генератор. Меня, скорее всего, потому и заковали, чтобы тумблер не нашла и не выключила. Знали, что я догадаюсь.