— Это будешь надевать для меня, — заявил он, — в смысле, это домашняя, повседневная.
— Я не ношу джинсы и брюки дома, только на тренировках, славянкам не подобает.
— Ты на улицу к людям давно выходила, — усмехнулся он.
— Мне все равно, как ходят другие, я хожу так, как нравится мне. Джинсы мне не нравятся.
— А мне нравятся! Я хочу любоваться твоей идеальной фигурой во всей ее красе. Берем.
Я не стала спорить. Просто не буду их надевать, и все. Буду ходить в привычных платьях из дома.
Мы отвезли все покупки домой. Аделина помогла мне разложить все вещи в гардеробной, под нее была отведена большая комната из спальни.
— Идемте за обувью, — скомандовал жених после того, как все было развешано.
После обувного салона пошли в ювелирный. Еорган точно знал, что брать к каждому из нарядов, а меня цацки вообще мало интересовали, только голова шла кругом от четырех- и пятизначных ценников.
— Такое сможешь делать?
Жених указал на шкатулку в виде яйца Фаберже и на рамочку для фото, усыпанную камнями.
— Без проблем. Только место нужно.
— Я думаю оборудовать тебе оранжерею, тебе должно там понравиться. Пойдем, пообедаем, и тебе пора начинать готовить.
Я спросила Игоря, так звали повара, что едят наги. Он ответил, что практически всеядны, и я могу смело готовить, что хочу, в почете мясо.
На первое я сделала окрошку и закуску — жареные кабачки с рисом. На второе пирог с рыбой, на третье — рулет с маком и крыжовником. Повар не вмешивался, лишь покорно выдавал просимое. Но следил за мной с интересом. И даже что-то записывал в блокнот. Успела как раз к половине пятого. Пошла, надела платье, позвонила Варе. Она была у меня уже через 5 минут с большим чемоданом. Я столько косметики сразу еще не видела.
— Как вы устроились? Как квартира?
— Ой, замечательно! Не ожидала даже. Просторная спальня, гостиная, кабинет и кухня. Все светлое, современное.
Глаза девушки сияли.
— Аделина, покараульте дверь, пожалуйста, чтобы никто не вошел — попросила вдруг Варя.
Аделина послушно прижалась спиной к двери, а Варя вытащила из кармана своей сумки пакетик, а из пакетика амулет. Точно такой же, как у папы и мамы. Разноцветная маленькая пирамида, внутри которой была родная черноморская водичка и песочек. Как только я его надену, я получу полную силу и власть, как наследница Анта, получу право наследовать престол в граде и на Антлании. Из нашего рода такие амулеты есть только у Илюши и Маши.
— Это общее решение вашей семьи, — улыбнулась Варя.
— Я не могу! — покачала я головой решительно. — Вдруг Егор захочет воспользоваться моим правом престолонаследия и начнет войну.
— Не начнет, сегодня будет составлен ваш брачный контракт, в котором вы с Еорганом откажетесь от престолонаследия в граде и Антлании. Надевайте смело. Сможете легко и свободно ментально общаться с родителями, где бы они ни были. И много чего еще. Муж Вам потом расскажет, он будет заниматься с Вами дипломатией.
Я сняла свой простой амулет, обеспечивающий только вход в подводный град и выход из него же, и надела символ императорского рода антов. Сразу же почувствовала мгновенный прилив сил, просветления и благодати, что ли. Сила великого рода, идущая от самого древнейшего из богов — Велеса, переполнила меня, запульсировала в каждой моей клеточке. Я впервые в жизни почувствовала себя независимой и уверенной в себе.
— Велеса род мой со мной за моей спиной. Так было, есть и будет да во веки веков.
— Велеса род с тобой за твоей спиной, так было, есть и будет да во веки веков, — тут же отозвался стройный хор голосов в моей голове.
— Спасибо за доверие, папочка, я подпишу все, что нужно.
— Я в тебе не сомневаюсь, дочь, — отозвался отец.
Варя заплела мне косы и уложила в высокую красивую прическу. Макияж придавал независимости и возраста, что в сложившейся ситуации лишь на руку.
В час мы уложились.
Ровно в половине шестого в комнату постучал жених.
— Ты готова? Твое семейство с минуты на минуту прибудет. Нужно идти встречать.
— Да, готова!
Я надела 3 широких золотых браслета на руку и встала.
Вошел жених. Я страшно боялась, что он будет тоже в золотом и блестящем, но нет, на нем был костюм молочного цвета. Волосы, до того распущенные, были заплетены в косу.
Увидев меня, он остолбенел на несколько секунд, затем выдохнул:
— Ты, прекрасна женщина моя.
И одарил притом таким взглядом, каким отец иногда одаривал мать перед тем, как сопроводить в спальню. И если мама отвечала отцу тем же, то мне захотелось в саму навь провалиться.