Вполне мог.
Но мы шли по горе, и нас не отвлекали даже василиски. Мы остановились у сливового дерева и собрали плоды с веток. Они были сладкими и сочными, невероятно ценная награда после жесткого мяса и сушеных ягод. Гриффин залез на дерево до самой вершины, выбрал лучшую сливу и бросил мне. От этого сердцу стало больно.
Я рассказала ему о странном разговоре Старейшины Абана и лейтенанта. Он не оберегал меня, как это делал Джонаш. Он задавал вопросы, искал смыслы, подтверждал мои подозрения.
- Что-то не так, - сказал он, и я увидела на его лице тревогу за меня. – Разве Саргон не должен этим справляться?
- Должен, - сказала я. – Моего отца любят в Улан. Я не могу представить причину для мятежа. Возможно, Саргон правит не так честно. Я узнаю, когда попаду домой.
- Но мятежники, - сказал он.
- Старейшины и Элитная стража не дадут ничему случиться со мной, - убедила его я, но когда подумала о лице лейтенанта, когда он сжигал ту листовку… я уже не была так уверена, что они могут с этим совладать.
Солнце село, и воздух стал таким холодным, что мы укутались в накидки из кару. Холод отпечатывался на земле сверкающими кристалликами. Пока еще не стемнело окончательно, я искала в небе дирижабли. Но их не было, и мы уснули на маленьком выступающем камне почти у вершины.
На следующий день мы добрались до вершины и увидели оттуда мир. Все было крошечным, но не настолько, как казалось с Ашры. Я все еще могла различить драконов и хазу в долинах. Один из криков дракона принес ветер, и высота его вызвала головную боль. А мощь поражала.
- Посмотри туда, - сказал с улыбкой Гриффин, и я отвернулась от долин, чтобы посмотреть на пейзаж по другую сторону горы.
Какое-то время я не могла дышать. Вдали в небе я видела парящий континент Буруму. Но на земле не было деревьев, долин или болот. Только мерцающая бирюзовая синева, сколько хватало взгляда.
Океан. Это был океан. Я видела маленькие барашки белой пены, похожей на снег. Вода была бирюзовой у берега, где тонкая полоска белого песка вилась между волнами и землей. На берегу была пара хижин, но они явно были давно брошены, как и все строения, мимо которых мы проходили до этого. Чайки парили над морем, кружа в соленом воздухе.
Солнце появилось из-за облака и озарило океан огнем. Он сверкал и сиял, как крылья Феникс. Никогда не видела ничего красивее. Иллюстрации в источниках не могли запечатлеть все, что я видела.
Гриффин дал мне сливу, мы сидели и смотрели с вершины горы на океан. Мы были слишком высоко, чтобы слышать чаек или шум воды. Мне было интересно, журчит ли она, как в ручье, или оглушает, как водопад? Мы смотрели на океан, пока свет не угас, но и тогда он оставался в моей голове. Мне приснилось, что я стою на берегу с Гриффином, ищу ракушки и обломки дерева, а мимо проносится серебряная рыба.
Утром Гриффин разбудил меня. Я протерла глаза, а он указывал наверх.
- Это он?
В небе было что-то овальное, и оно направлялось к нам над долинами. Я не видела цвет, только черную тень его низа, но различила знакомое покачивание и шум. Это дирижабль.
Адреналин забурлил в венах. Момент настал. Дирижабль медленно двигался к Буруму, и я должна была убедиться, что он меня заметил. Но я нахмурилась, глядя на него.
- Он слишком высоко, - сказала я. – Так они меня никогда не заметят.
- Не факт, - сказал Гриффин. Он собирал охапки веток и сухой травы. Я собрала еще, а он высек искру на клочок травы. Он задымился, и светлый след закружился в воздухе.
Огонь занялся, растекаясь по веткам. Гриффин открыл сумку и расставил вокруг костра чешую василиска. Он устраивал их, наклоняя, чтобы они отражали свет огня в небо.
- Мы сделаем маяк, и они не промахнутся, - сказал он. – Надеюсь, я не ослеплю пилота.
Вскоре поднялось высокое пламя, чешуйки василиска ярко блестели в его свете. Со стороны, наверное, казалось, что гора горит. Они точно этого не упустят. Гриффин поставил меня рядом с костром, чтобы они пролетели и увидели меня.
- Мне нужно уйти из виду, - сказал он, и его слова отвлекли меня от постройки маяка. Вот и все. Это наше последнее совместное мгновение. Я не готова, но я никогда не буду готова.
- Прости, - сказала я. – И большое спасибо.
Гриффин потянулся к шее и развязал нить с ракушками. Он обернул их вокруг моей шеи, и я вдохнула его тепло, его мягкие каштановые волосы коснулись моей щеки. Он осторожно завязал ожерелье, его руки на миг замерли на моих плечах. А потом опустились, и глаза его мерцали, как гранат на моем кинжале.